В Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко завершилась премьерная серия показов оперы Игоря Стравинского «Похождения повесы» в постановке Саймона Макбёрни. Впервые Макбёрни представил миру свою версию английской оперы русского композитора в 2017 году на фестивале в Экс-ан-Провансе. Московская постановка – это копродукция с фестивалем в Эксе и Национальной оперой Нидерландов.
Это была одна из самых ожидаемых премьер года. Интервью с создателями спектакля, многочисленные анонсы, лекция в рамках просветительского проекта МАМТа «Студия», открытая оркестровая репетиция – все это подогревало ажиотаж вокруг новых «Похождений повесы». Рецензий на спектакль тоже вышло немало. Большинство из них – положительные, но у каждого критика – свой взгляд на историю современного Тома.
История постановок
«Однажды в Голливуде живущий там композитор Игорь Стравинский написал большую красивую оперу, полную отсылок к истории оперного жанра и признаний в любви к нему же.<…> Дело было в 1951 году, почти 70-летний композитор с юношеской трогательностью прощался с огромной эпохой неоклассицизма в своем творчестве, чтобы приступить к новому этапу. Но это все было совсем не в ногу со временем. Искусству полагалось смотреть вперед, а не назад. Имидж революционного автора «Весны священной» давно остался в прошлом. Европейская молодежь во главе с Пьером Булезом теперь считала Стравинского реакционером и освистывала его музыку. <…> Премьера «Повесы» на Венецианской биеннале не была шумной. Но со временем эта ни на что не похожая драгоценность выглядит все ярче и теперь входит в недлинный список названий из зрелого XX века, закрепившихся в репертуаре оперных театров. В Москве жизнь этой оперы сложилась неплохо. Еще в конце 70-х ее поставил в своем театре Борис Покровский. В 2003 году ею дебютировал в Большом Дмитрий Черняков. И вот еще одна – совсем не проходная – постановка появилась в театре Станиславского и Немировича-Данченко». Екатерина Бирюкова Colta.ru
О режиссерской концепции и ее воплощении
Рецензенты были единодушны в том, что, создавая свой спектакль, режиссер вступал в диалог с композитором, а не спорил с ним.
«Однако в спектакле нет никаких излишеств осовременивания. Режиссер Саймон Макбёрни и его команда <…>действуют на территории Стравинского-Одена, сохраняя изысканную стилистику их великого создания. Они союзники, а не полемисты». Светлана Савенко Музыкальная жизнь
«Страшно печальное в своей мрачной трезвости эссе Макберни о соблазнении героя медиареальностью <…> не игнорирует морализаторскую едкость, заложенную в партитуру Стравинским и Оденом». Юлия Бедерова Коммерсант
На сцене – наше время, наши пороки и ценности, наша жизнь.
«… музыка суха, холодна и прозрачна; подобно самому сухому шампанскому, она не расслабляет, но жжет».Слова Стравинского о своей опере – ключ к режиссерскому решению. <… > Никаких отсылок к восемнадцатому веку. Всё происходит здесь и сейчас – глянцевые гулянки, скучная похоть нон-стоп, смартфоны, страсть к сенсациям, модные аукционы антиквариата и редкостей, Баба-Турчанка в виде Кончиты Вурст… Все это, в зубах навязшее, растиражированное, бессмысленно-нарядное – и притягательное. В самом деле, не книжки же читать». Майя Крылова ClassicalMusicNews.ru
Режиссер добавил в спектакль немало остроумныхсмысловых деталей. Одна из них – в образе Бабы-Турчанки.
«Для Бабы Макберни сочинил удивительную деталь: у нее есть ребенок – маленькая прелестная девочка, которая очень любит свою бородатую маму». Екатерина Кретова Московский комсомолец
О сценографии
«… трехмерная, реалистично рисующая перспективу видеопроекция (УиллДюк) – идиллический пейзаж старой доброй Англии, урбанистический вид лондонского Сити, зловещий безлюдный переулок, кладбище, – воспроизводится на легко рвущейся бумажной поверхности. Персонажи, крупные предметы вроде настоящей хрустальной люстры, египетской гробницы, предметов мебели оказываются в сценическом пространстве – сбоку, снизу, сверху, – прорывая бумагу». Екатерина Кретова Московский комсомолец
Не осталась незамеченной явная кинематографичность постановки. Видеопроекция, движущиеся и множащиеся кадры, параллельно происходящие действия – всё это придало «Похождениям» новое, «технологичное» измерение. Режиссерские идеи максимально точно воплощены через символы, метафоры, отсылки.
«Спектакль Макберни сначала озадачивает своей внешней обыденностью – обыкновенный белый куб, насыщенный видеопроекциями, уже ставшими общим местом для сегодняшнего театра. Но пространство быстро проявляет уязвимость. Его стены оказываются бумажной иллюзией, что рвется от одного прикосновения, уничтожая красивую картинку мира <…> с отсылками к живописи рококо и хитовым образцам поп-арта…». Мария Бабалова Российская газета
«И в этом читается метафорический образ иллюзорности и хрупкости материального мира». Екатерина Кретова Московский комсомолец
«Райские кущи сменяются бешено сверкающими огнями мегаполиса: страшный большой город пожирает Тома, предлагая ему миллион наслаждений — богатый дом, бордели, казино, модное шоу диковинного трансвестита <…>. С каждой новой картиной и <…> новой гранью «британского Вавилона» <…> появляется новая «прореха» в некогда белоснежном пространстве юности Тома, новая рана в его душе, обрывается еще одна ниточка, связывающая с чем-то подлинным, настоящим. Через простую метафору — рваную, изгаженную бумагу — авторы спектакля доносят до публики и смысл происходящего, и суть душевного перерождения героев».
«Следуя партитуре, Макберни играет с темпоритмомспектакля: действо несется в бешеном ритме кино, потом замирает, подобно стоп-кадру…». Александр Матусевич Культура
Однако, вся эта внешняя яркость и привлекательность постановки Макберни, по мнению одного из критиков, стала главенствующей стороной оперного спектакля.
«У изобретательности картинки есть оборотная сторона. Она имеет свойство не то что бы отвлекать от музыки, но воспринимать ее, так скажем, менее требовательно. Это справедливо в отношении как зрителей, так и артистов. Когда на сцене ничего лишнего, последние волей-неволей выдают максимум. А будучи под защитой света, цвета и аксессуаров, могут и расслабиться». Светлана Наборщикова Известия
О дирижере и оркестре
«Оркестр изящен и точен», «игра без игры», «очевидный успех», «звучит как-то «приглаженно» – здесь мнения оказались полярными.
«… в партитуре такая адская смесь стилей и смыслов, что подход дирижера Тимура Зангиева пока не обнимает всю махину. Дирижер, как он говорит, более всего был озабочен, как подать классическую фразировку, пение а-ля мюзикл и легато – все в одном флаконе. В итоге – слишком ровное, почти всегда одинаковое и чуть скучноватое звучание». Майя Крылова ClassicalMusicNews.ru
«… вопросы возникают к работе дирижера Тимура Зангиева, который старается быть аккуратным, но все звучит <…> без фирменных для Стравинского иронии и сарказма. Это особенно ощущается именно в спектакле Макберни, где история рассказывается не философом-визионером, а иллюзионистом-фокусником, который не хочет задумываться над тем, что свобода – это ответственность выбора, создающего судьбу каждого человека». Мария Бабалова Российская газета
«Зангиев собирает партитуру в чуть более обобщенной манере, чем было бы идеально, и все же весь необозримый фронт работ, который выпадает на долю <…> всего оркестра, звучащего как камерный ансамбль, и певцов <…>проделан героически: «Повеса» звучит и выглядит как родной». Юлия Бедерова Коммерсант
«Интеллектуальная и любовная игра Стравинского со стилями, прозрачный пружинистый оркестр, озорство, доходящее до идиотизма, и грусть, подкатывающая комком к горлу, – все это на третьем спектакле у него было слышно лучше, чем на первом». Екатерина Бирюкова Сolta.ru
О солистах и хоре
Ни одного отрицательного отзыва не получил только хор. «Хор поистине виртуозен», «из исполнителей пока абсолютно в теме хор», «хор оказался достоин великой партитуры» – писали рецензенты.
Мнения о солистах – более контрастные.
«По сцене вольготно гуляет бессмысленный и беспощадный новорусский дух, публика при желании узнает себя. И нет даже большой беды в том, что Богдан Волков в партии Тома Рэйкуэлла поет не столько самозванца Тома, сколько Ленского и Самозванца, а Дмитрий Зуев – скорее все-таки Прокофьева, нежели Стравинского. Трулав и Энн на хорошем английском звучат ласково и корректно, словно выписаны в русском лирическом стиле». Юлия Бедерова Коммерсант
«Троица главных героев – Богдан Волков, Мария Макеева, Дмитрий Зуев – пленяют свежими, чистыми и выразительными голосами, шикарным английским и абсолютной органичностью существования в придуманных режиссером образах. Ансамблирующие партии второго плана не менее ярки…» Александрович ндр Матусевич Культура
«Том и Энн <…> в исполнении Богдана Волкова и Марии Макеевой демонстрируют хорошую вокальную технику, классный английский язык. Но на удивление лимитированную чувственность, будто боятся открыть свои эмоции, хотя в тембрах их голосов есть трогательная нежность». Мария Бабалова Российская газета
«…герою в исполнении Богдана Волкова ощутимо не хватает энергетики. Вроде бы всё «в ноты», но как-то вяло, без драйва. В то, что такой Том обыграл в карты настырного дьявола и тем самым спас свою бессмертную душу, как-то не верится». Светлана Наборщикова Известия
«Валерий Микицкий отлично справляется со сложнейшей скороговоркой аукционщика Сэллема, <…>. В самой колоритной роли бородатой Бабы-Турчанки оказался незаменим могучий британский контратенор Эндрю Уоттс: он единственный перекочевал в московский кастинг из Экса и в программке компромиссно назван Бабой-Турком <…> (вообще-то партия экстравагантной жены Тома Рейкуэлла написана для меццо-сопрано)». Екатерина Бирюкова Colta.ru
О замысле композитора и музыкальном языке оперы
В подтверждение тезиса о диалоге режиссера и композитора – несколько цитат об идеях Игоря Стравинского.
«По сути, это настоящий антикапиталистический манифест – власть денег разрушает и убивает, общество, построенное на этом фундаменте, порочно, и никаких оправданий ему быть не может. Удивительно, но подобная прокламация принадлежит человеку из элиты, безбедно жившему «в мире капитала», весьма успешному». Александр Матусевич Культура
«Музыкальный язык партитуры, созданной в 1951 году, сегодня воспринимается как-то особенно свежо. Она считается выдающимся примером неоклассицизма: Стравинский использовал не только оперную структуру XVIII века, здесь возникают ассоциации с Генделем, Моцартом, есть речитативы secco в сопровождении клавесина, псевдоцитаты, аллюзии, стилизация. Но – все скрепляет стиль самого Стравинского, причем уже позднего периода, где он и мелодист прекрасный, и гармонии красивейшие использует, да и вообще уже отошел от своего «левацкого» модернизма и стал писать человеческую музыку». Екатерина Кретова Московский комсомолец
«… барочные аффекты и привет моцартовскому «Дон Жуану» в насмешливо морализаторствующем эпилоге. А также привет «Фаусту», трем картам «Пиковой дамы» и много чему еще от высокой литературы в лице авторов англоязычного либретто – поэтов Уистена Хью Одена и Честера Коллмена». Екатерина Бирюкова Colta.ru
«… намеренно представляясь ретроградом, Стравинский ничего не повторил, а снова создал совершенно небывалое произведение. Он оживил на сцене назидательные гравюры Уильяма Хогарта. Он положил формы двухвековой давности на упругие синкопированные ритмы. Он соединил оперный вокал итальянского образца с просодией английского языка. И постмодернистски процитировал всю существовавшую до него музыку». Петр Поспелов Ведомости
