21 ноября отмечает юбилей преподаватель музыкально-теоретических дисциплин, музыковед Валентина Васильевна Шишкина. Ее педагогический стаж – 54 года. Она рассказала о том, что остается для нее самым сложным в профессии, почему студент – не суп, и отчего Глинку иногда надо петь так же, как Моцарта.
Вы – педагог с большим стажем. Что главное для вас как для педагога?
Не потушить любовь к музыке своими сухими занятиями сольфеджио и гармонией. Одна моя ученица, которая сейчас заканчивает Академию хорового искусства, написала: «Спасибо, что Вы научили нас любить музыку». Это самая главная моя победа.
В какой момент и как вы понимаете, что студент «готов»?
Это же не суп! Плиту выключил, потому что оставил суп чуть дольше – а он уже переварен. Самое главное – человек должен научиться учиться музыке. Тогда он в любой момент готов идти дальше. Иногда студенту достаточно 2-3 лет, но не всегда. Если процесс идет очень долго – это означает, что либо я плохо работаю, либо студенту ни к чему все это. Настоящий музыкант, как и педагог, учится всю жизнь. Познает новую музыку, делает открытия в уже известной музыке. Я обязательно даю ребятам петь романсы. Важно понимать, почему так написано, соответствует ли мелодия стихотворению, гармония – смыслу стиха.
Почему работаете именно с вокалистами? Предпочитаете ли вы вокальную музыку?
Не вокальную музыку, а голос. Человеческий голос – самый выразительный музыкальный инструмент. Я работала со многими специальностями в молодости. Но всегда удивлялась, почему вокалисты – такие необразованные. Захотелось попробовать что-то с этим сделать – я пошла к заместителю директора училища и попросила дать мне вокалистов. Так все началось.
Какие еще у них особенности?
Они эмоциональны как дети. Но при этом обладают интеллектом взрослых людей. С ними можно говорить о серьезных вещах, но нельзя гасить эмоциональность – она должна оставаться в голосе.
Почему вокалистам важно изучать музыкально-теоретические дисциплины?
Именно вокалисту необходим хороший ладовый слух и ладовое чутье. В этом помогают сольфеджио и гармония. Если вокалист поёт не только а капелла, то он должен понимать, что аккомпанемент – это не какой-то шум сбоку, сопровождающий его пение, а музыка, и это ансамбль.
Например, в аккордовом заключении второй арии Памины из «Волшебной флейты» много задержаний. И вступление романса Глинки «Не искушай меня» начинается с подобных ламентозных задержаний. Если студент слышит, что у Глинки – как у Моцарта, то он будет петь Глинку так же, как и Моцарта, то есть тонко и проникновенно.
Какие методики используете? Есть ли у вас авторские?
Я не написала ни одной книги, ни одной статьи. Я всегда даю одно и то же – воспитываю ладовый слух и учу петь чисто в ладу. Именно поэтому я всем, начиная с 1 курса, даю двухголосные инвенции Баха – одну партию петь, другую играть. Они ноют, стонут, но сдают. Это обязательно выравнивает интонации, человек вынужден прислушиваться ко второму голосу. Это не параллельные терции, как в учебнике Способина. Учебник хороший, но он подходит для самого начала.
Бывает ли, что вы помогаете вокалисту подобрать репертуар, что-то правильно исполнить или понять музыку?
Вокальная техника – не моя история, в это я не лезу никогда, это преступление. А научить правильно исполнить с точки зрения смысла, понять фразировку – это моя обязанность.
Как научить студента, у которого объективно хуже что-то получается?
Надо ему вселять уверенность в том, что он способен. Если он способен. Ведь вокалист должен обладать не только хорошим голосом и слухом, но невероятным комплексом качеств.
Это, во-первых, здоровье и выносливость, во-вторых, непреодолимое желание заниматься музыкой, несмотря на то, что это тяжёлый труд. У настоящих певцов и музыкантов не бывает каникул.
У меня училась одна девочка – приличный голос и слух. Но она мне говорила: я – вокалистка, и мне ваши инвенции и романсы не нужны. Я ей сказала: переводись от меня, пиши заявление. Она не раз меняла педагогов, и по сольфеджио, и по специальности, но теперь нигде не поёт.
Можно ли заинтересовать невовлечённого студента?
Это не моя задача. Не хочет человек – не надо. Не все должны петь профессионально.
Работа певца – это трудная неблагодарная работа. И первая зарплата в оперном театре – 20 тысяч рублей. У меня ученица поёт три партии – Людмилу, Виолетту, Адину. Ее зарплата — 21 тысяча рублей. Не более! Потому что это только начало. Однажды Басков в интервью сказал: зачем мне тратить силы, если я за день получу больше денег, чем за месяц репетиций. Все! И будет он петь свою «Золотую чашу».
Расскажите, что для вас все еще остаётся самым сложным в профессии.
В душу влезть студенту. Бывают очень сложные студенты, хоть и очень способные. Общение со студентами – самое сложное.
А что – самое приятное?
Когда через 20 лет после окончания училища тебе звонят и говорят: «Здравствуйте, спасибо вам!»
