21 марта в Малом зале Московской государственной консерватории прошел вечер вокальной музыки, посвященный юбилейной дате — 150-летию со дня рождения Сергея Рахманинова и Николая Черепнина, «Вспоминая серебряный век…». На сцене выступили солистка Московского театра «Геликон опера» Алиса Гицба (сопрано) и солистка Большого театра России Елена Околышева (меццо-сопрано). Море цветов и громогласное «Браво!» — неизменная реакция публики, которая была вполне заслужена.

Первое отделение вобрало в себя романсы разных композиторов — Георгия Катуара, Юрия Шапорина и Николая Черепнина, исполненных Алисой Гицбой. Не все они популярны, однако это никак не сказалось на том, какое впечатление произвела певица. Хотя по большей степени она исполняет оперную музыку, нельзя сказать, что камерные концерты ей чужды. Ее голос не описать иначе, чем чарующий, пожалуй, именно такое качество и нужно тем, кто выступает перед неискушенной публикой, привыкшей к современному стилю. С самых первых нот все слушатели будто бы растворились в мягком и теплом тембре певицы. Всё остальное казалось далеким, будто бы и неважным вовсе. Благодаря этому местами грубоватая игра концертмейстера Светланы Бондаренко не сильно резала слух. В большинстве случаев, исключая массивные кульминации, ей удавалось подавить своего внутреннего солиста. В постлюдиях оставалось лишь мягкое пиано, в котором мерцало всё вокруг, а потому «сеанс гипноза» не был нарушен.

Во втором отделении были исполнены исключительно романсы Сергея Рахманинова. Оно было разделено на две части: в заключении на сцену вновь поднялась Алиса Гицба. Но как только раздался третий звонок, появление Елены Околышевой заставило сердце трепетать. Не только блестящее платье бросалось в глаза. Впечатление произвела бесконечная уверенность в себе, которая полностью оправдалась. Ее голос, манера исполнения, те эмоции, которые она вложила в каждое слово, не были похожи на нежное очарование Алисы Гицбы. Совершенно иной типаж, характер. Солистка Большого театра не играет роль — такое чувство, что она дышит ею. «О, не грусти по мне» — всего шесть нот, но сколько боли, когда бархатный тембр растворяется в звуках рояля. От этого в горле ком. У романса множество интерпретаций, как и почти у всех произведений Рахманинова, но именно эта заставила проронить слезу. Может быть, всё дело в том, что тщательно проработанный диапазон в нижнем регистре был полон легких вибраций, от которых мурашки по телу. Это не то же самое, что обычные вибрато, свойственные вокалистам: когда певец чувствует себя максимально комфортно и проживает эмоции на сцене так, будто бы это его жизнь, невозможно воскликнуть: “Не верю!”. Это позволяет прочувствовать то, что автор пытался донести до слушателя через исполнителя. Идеальное взаимопонимание трех сторон. И пусть в афише было заявлено, что на сцене появятся три вокалиста, а не два, концерт прошел весьма удачно. После таких словно собираешь себя заново, но это не плохо. Это позволяет приблизиться к хрупкому равновесию с самим собой. Быть может, именно поэтому вокальные вечера, которые еще с XIX века в России занимали важное место в сердцах светских дам, до сих пор невероятно популярны.