Биография композитора Лидии-Марии Кошевой весьма необычна. Музыкой она начала профессионально заниматься в 17 лет. Сегодня, в 24 года, Лидия – студентка IV курса РАМ имени Гнесиных. Она учится в классе А.Л. Ларина, занимает призовые места на престижных композиторских конкурсах, а 17 марта 2019 года у неё состоялся первый авторский вечер в концертном зале музея Н.Г. Рубинштейна.
Мы поговорили с Лидией-Марией о её выборе, о трудностях, которые возникают на творческом пути, о вдохновении, о семье и о многом другом…
«По школе Алексея Львовича…»
– Лида, расскажи, как ты, молодой композитор, находишь общий язык с исполнителями? Что ты делаешь для того, чтобы достичь взаимопонимания с музыкантами?
– По школе Алексея Львовича Ларина сначала узнаю как можно больше про инструмент, с которым собираюсь работать. Исполнителю приятно, когда ты в партитуре ставишь значок, который знает только он. Но, конечно, я ещё не знаю всех тонкостей. Когда мы встречаемся на первой репетиции, спрашиваю, что неудобно написано. Правлю. В плане образности стараюсь навести исполнителя на правильный путь. Иногда на репетициях я предлагаю порассуждать, о чём произведение, как его играть. А иногда немножко диктаторски говорю: это музыка о том-то, давайте играть.
– У тебя есть несколько вокальных сочинений, и все они написаны на тексты авторов разных эпох. Как ты их находишь?
– По-разному. Например, написание «True Pleasure» пришлось на момент, когда я только открыла для себя Барбару Ханниген. В голове слышала её голос. То есть не просто мелодию, сыгранную, скажем, на фортепиано, а прямо её тембр. И я подумала: «Вот бы написать что-нибудь такое, что она бы исполнила». Я люблю так помечтать, замахиваюсь высоко. Начала искать стихотворение на английском языке. В результате выбрала Шарлотту Бронте.
Или у меня есть сочинение «Отчуждение». Там два очень контрастных голоса: высокое сопрано и низкий бас, и мне хотелось, чтобы текст был соответствующий. Пришел образ – разные планеты. Я так и искала в интернете: «стихи про разные планеты». В итоге нашла стихотворение на поэтическом форуме, но, к сожалению, имя автора не было указано. Стоял только никнейм Labyrinth и страна Австралия. Я пробовала связаться с администрацией сайта, чтобы отыскать мейл автора и спросить его о правах на стихотворение. Ответа не дождалась. Подписала свое произведение «на слова неизвестного австралийского поэта». Надеюсь, пока я студентка и не получаю бешеные гонорары за свои концерты, меня не засудят. Может я найду его когда-нибудь …
«Если ты можешь жить без музыки, не иди в музыку»
– Лида, я знаю тебя как очень разностороннего человека, имеющего активную гражданскую позицию. Как она формировалась?
– Гуманистическое мировоззрение у меня от мамы: стремление помочь всем, кому только можно. И мне очень повезло с окружением. Попадаются на пути люди, которые наводят на правильные мысли. Так было с волонтерством, донорством крови. К вегетарианству я сама пришла. Также повлияли фильмы: «Самсара», «Земляне», «Прекрасная зеленая» и другие. Они дали мне много поводов задуматься.
– Знаю, что твоя мама – театральный педагог, папа – актёр, старшая сестра почти дипломированный режиссёр. А ты — композитор. Как это вышло? Тебя когда-нибудь тянуло выбрать профессию актёра или режиссёра?
– Да, бесспорно. Несколько раз выпадала возможность пойти на актёрские курсы, но судьба уводила меня от этого дела. Да и родители с детства говорили нам с сестрой: «Идите куда угодно, только не в искусство. Не обрекайте себя на страдания» (смеется). Когда мы выбрали профессии (я — звукотехнику, сестра – реставрацию), родители обрадовались: вроде творческие специальности, но не искусство напрямую.
– Почему они так отнеслись?
– Они сами прошли этот путь, столкнулись со сложностями актерской профессии. И я понимаю, что выбирая путь композитора, тоже обрекаю себя на ряд трудностей.
– А режиссёрская профессия тебя не привлекала?
– В подростковом возрасте я хотела стать кинорежиссёром. Даже ходила на занятия в киношколу «Арткино». К нам приходили читать лекции Андрей Звягинцев, Алексей Герман-старший… Мне на тот момент было четырнадцать, и я не понимала величины этих личностей, но было всё равно очень интересно. Потом музыка тотально захватила мой мир, увлечение кино отошло на второй план.
– Будешь ли ты отговаривать своих детей, если они выберут творческую профессию?
– Нет! Если они станут музыкантами, буду очень рада. Может быть когда-нибудь я поменяю свою точку зрения, но сейчас мне кажется, что лучше искусства на свете нет ничего.
– А когда ты осознала, что умеешь сочинять?
– Наверное, лет в 13-14. Меня отдали на скрипку в четыре года, но я долго не воспринимала занятия всерьёз, искала свой инструмент: поиграла на скрипке, фортепиано, гитаре, причем попала к фламенкисту. Потом пошла на ударные, на саксофон. И одновременно с этим у меня дома был синтезатор, что-то я на нем тренькала. И вот, помню, лет в 13 выдался редкий случай, когда я пошла на урок сольфеджио (обычно прогуливала). Нам дали задание попробовать что-то сочинить, используя септаккорды. И мне показалось, что они так красиво звучат! Я что-то сочинила, и, помню, посвятила пьеску Одри Хепберн, потому что увлекалась тогда кино 60-х. Мне показалось, что это мог бы быть саундтрек к фильму. С тех пор начала сочинять какие-то мелодии. Мне казалось, что это очень серьёзно. Сейчас смотрю на свои детские пьесы – смеюсь.
– Как тебя оценили на уроке потом, помнишь?
– Ой, я уже не помню. Наверное просто не пришла на следующее занятие (смеётся).
– Но так или иначе ты связана с театром. У тебя уже есть три театральные премьеры.
– Да, мне посчастливилось принять участие в четырёх проектах.
– Если я не ошибаюсь, то первый спектакль был поставлен по книге твоей мамы?
– Да, там очаровательная история про игрушечных медвежат. Работать над этой музыкой было одно удовольствие. Все очень конкретно: этот медвежонок неуклюжий, пухловатый, а этот – хулиган, и мечтает стать пиратом. Музыка должна соответствовать. Очень всё выпукло, понятно.
– О чём был второй спектакль?
– Второй спектакль был очень тяжёлый, по дневникам Анны Франк.
Это моноспектакль, и вела меня в работе актриса Ксения Плюснина. Тяжёлая тематика: необыкновенно трудная актёрская задача… Ксюша не совсем знала, какую музыку она хочет услышать в спектакле. Приходилось сочинять наугад. Я переписывала, переписывала, и в итоге получилось много музыки, минут сорок пять наверное.
К тому же, спектакль поставлен в необычном формате. Действие складывается по мере того, как актриса бросает игральный кубик. Как бы решается, какая часть жизни Анны будет показана зрителям, а какая пропущена. Есть костяк спектакля — двенадцать писем, но между ними может быть всё что угодно. Поэтому каждый раз это новый спектакль. И к каждой сцене привязана своя музыка. Когда я была на премьере, мне было немножко обидно, что музыки прозвучало мало. Так легла кость, в прямом смысле, что какая-то музыка повторялась несколько раз, а какая-то так и не появилась. Но сейчас уже прошло пять или шесть показов. Я думаю, вся музыка прозвучала.
– А как с другими проектами обстояли дела?
– В третьем проекте я писала музыку к спектаклю по пьесе Ф.Г. Лорки «Кровавая свадьба». В нём чистая электроника, нет ни одного живого тембра. Режиссер, Мария Лычковская, давала такие образы, метафоры, что это было просто раздолье для творческого поиска. И довольно быстро мы с ней находили то, что нужно.
В «читке» («Акустическая читка» – это творческая лаборатория для молодых композиторов и режиссёров; проект «Центра драматургии и режиссуры» и студии SoundDrama при участии Ансамбля Omnibus и журнала «Замыслы»; худ. рук. – Владимир Панков. – Прим. авт.)было много нового. Во-первых, работа с живыми инструменталистами, до этого три спектакля были с фонограммами. Приходилось и дирижировать, и что-то на ходу изменять, и думать о том, где музыканты будут находиться на площадке, как им успеть добежать до своих инструментов. Очень много нюансов. Наверное в будущем я бы хотела больше работать именно с живым звуком.
«Мы ничем не отличаемся от старшего поколения»
– За время учёбы в академии у тебя накопился довольно большой опыт участия в различных конкурсах, творческих лабораториях, фестивалях. Чем, на твой взгляд, молодые композиторы отличаются от старшего поколения? И есть ли эти отличия?
– Да ничем не отличаются… Сейчас мы молодые. Когда-то наши педагоги были молодыми. И тоже среди них были живчики, пытающиеся пролезть везде, где только можно. И интроверты – те, кто не так сильно распылялся. Хотя, у нас преимущество – распространять свою музыку гораздо проще. Обучаться в пятьсот раз проще. У нашего поколения есть интернет, вся информация, как на ладошке.
Но в чём-то мы и проигрываем — попали на эпоху, когда академическая музыка сильно сдаёт позиции, уступает эстрадной. Те же пятьдесят лет назад ситуация была другая.
– Какой композитор тебя вдохновляет?
– В последнее время я открыла для себя Кайю Сарьяхо.
– Почему?
– Во-первых, она женщина-композитор. Очень приятно, когда появляется в нашем деле сильная личность, готовая потягаться с мужским коллективом. А во-вторых, потому что у неё какая-то необыкновенно красивая музыка: тонкая, воздушная. Столько интересных приёмов, техник, и все очень оправдано.
– Чтобы стать первоклассным композитором, нужно ли обязательно получить музыкальное образование?
– Да, обязательно. Для меня идеал композитора – это суперуниверсал, который разбирается во всём. От самых серьёзных академических жанров до эстрадных. Он должен прекрасно знать оркестр, разбираться во всех старинных стилях, быть осведомлённым в музыкальной истории, уметь дирижировать, разбираться в звукорежиссуре. Если ты не такой композитор, то у тебя меньше шансов быть услышанным, узнанным. Если ты из тех, кто пишет для себя, «в стол», то займись чем-то спокойным, а по вечерам пописывай музыку. А если ты только сочиняешь, то должен сделать всё по максимуму. Композитор должен быть чутким, понимать, что диктует эпоха. И хорошо бы иметь подушку безопасности. Если вдруг иссякло вдохновение, ты обратись к истории, к фольклору. Хорошо, когда есть образование, столько открывается возможностей.
– Есть ли у тебя желание написать крупное произведение, помимо дипломной работы?
– Да! Это театральные жанры: опера и балет. Я довольно тесно связана с разными видами танцев, поэтому балет – это план на ближайшее время, как минимум, камерный. Для оперы уже тоже нашла пьесу. Не буду пока разглашать, она в России мало известна. Еще я думала когда-нибудь написать мюзикл, люблю этот жанр.
– Есть ли у тебя как композитора табу?
– Табу на лень. Я приверженец позиций Чайковского: муза не приходит к ленивым.
*Справка «БФ»
Лидия-Мария Кошевая в 2013 году закончила Санкт-Петербургский Киноведотехнический колледж, где обучалась по специальности звукотехника. А когда Лидия была на IVкурсе, параллельно поступила в музыкально-просветительский колледж имени Б.И. Тищенко и проучилась там три года. Затем она недоучившись год в музыкальном колледже решила попробовать поступить в Академию Гнесиных. И ей удалось, сейчас Лидия-Мария учится в классе композитора Алексея Львовича Ларина. За годы учебы в Академии занимала призовые места на разных конкурсах: конкурс им. А. Дворжака 2016, Прага; «Самал», 2017, Астана; Всероссийский конкурс им. С. Прокофьева, Москва 2016, СТАМ-фестиваль, 2018, принимала участие в фестивалях и лабораториях, её музыка звучали и за рубежом.
