Лирически-нежная Одетта и инфернальная Одиллия, грациозная и совсем юная Аврора, изысканная Медора, темпераментная Китри — многогранен и свободен диапазон дарования заслуженной артистки Российской Федерации, прима-балерины театра «Кремлевский балет» Екатерины Первушиной. Ей подвластны любые эмоционально-драматические состояния, каждый ее выход на сцену — это подарок для зрителя, олицетворение истинного искусства.
Убедиться в этом можно будет 23 сентября — артистка исполнит роль Авроры в балете «Спящая красавица».С танцовщицей встретился и побеседовал Филипп Геллер.
Каково это — быть прима-балериной театра «Кремлевский балет»? Чем ваша труппа отличается от других балетных коллективов?
Быть прима-балериной для меня — очень ответственно. Во время моей работы в Самарском театре оперы и балета мне приходилось выходить в главных партиях, я волновалась и переживала, чтобы все прошло гладко. А здесь спрос еще больше. В Москве очень много людей, которые разбираются в балете, здесь есть мои поклонники, ради которых я и танцую. Хочется от спектакля к спектаклю что-то привносить, улучшать, чтобы его было интересно смотреть вам и танцевать нам. Нельзя падать в грязь лицом, так как рядом находятся балетные театры, конкурирующие с нами.
Что вы испытываете каждый раз, когда выходите на сцену Кремлевского Дворца? Ведь это одна из главных сцен страны.
Когда я уходила из Самарского театра, мне напутственно очень обиженным тоном сказали: ты ничего не станцуешь, кроме «Щелкунчика». Одним из моих первых спектаклей на Кремлевской сцене было «Лебединое озеро». Моя мечта сбылась — я станцевала главную роль Одетты-Одиллии в Москве! Я все-таки этого добилась! А волнение, конечно, есть, это нормально. Бывает мандраж перед вариациями, фуэте. Считаю, что все артисты должны волноваться, иначе это превращается в рутину.
Какой человек Андрей Петров? Легко ли с ним работать?
Он очень требовательный, с ним нужно уметь находить точки
соприкосновения. Андрей Борисович старается очень грамотно расставить приоритеты. Конечно, не обходится без наказаний: он использует и кнут и пряник (смеется). Жаль, что многие его постановки — например, «Наполеон Бонапарт» на музыку Тихона Хренникова, «Коппелия» — невозможно возобновить: уничтожены декорации и костюмы. В прошлом году Андрей Борисович поставил «Клеопатру», но мы не успели ее показать из-за ситуации с ковидом. Сейчас он перенес из Воронежа свой спектакль «Продавец игрушек», потом планирует поставить «Войну и мир». Думаю, у него есть и сюрпризы, которые он хотел бы реализовать.
Петров был учеником Григоровича, верно? Как это ощущается?
Это ощущается прежде всего в очень грамотном выстраивании сюжетной линии. Однако, хореография по сравнению со стилем Григоровича другая: Андрей Борисович все-таки чувствует себя более раскрепощенно и свободно.
«В балет меня отдали против воли»
Вы — воспитанница Пермской школы. Что для вас значит это словосочетание? Чем вам дорог этот город?
Пермь— это мое прекрасное детство: друзья, и одноклассники, улочки, театр, мои первые шаги на сцене. С другой стороны, детство в Перми — это ад. В балет меня отдали против воли и в процессе учебы я делала все, чтобы меня отчислили. Но этого не произошло (смеется). Я довольно поздно поняла, что надо что-то делать и стараться. Спасибо учителям, которые дали нам хорошую школу. Пермское училище — это в определенном смысле филиал Вагановки, корни растут оттуда. К сожалению, сегодня плеяда педагогов, которые нас учили и выпускали, начинает редеть. Сейчас училище переживает не лучшие времена, но я надеюсь, что это из-за смены поколений.
После окончания Пермского училища вы попали в Самарский театр оперы и балета. Какие у вас воспоминания об этом периоде?
В Самаре меня активно включили в репертуар, танцевала и в кордебалете, и ведущие партии. Моя первая большая роль — Маша в «Щелкунчике». Это была постановка Игоря Чернышева — очень необычная версия, совсем не детский спектакль. Потом я выступала в спектаклях Кирилла Александровича Шморгонера: «Ромео и Джульетте», «Даме пик», «Тщетной предосторожности». К нам пригласили Габриэлу Комлеву, мы с ней готовили спектакли, это невероятно ценный опыт.
А что вы готовили под руководством Габриэлы Комлевой?
«Шопениану», «Спящую красавицу» и «Баядерку». Никто мне не преподносил настолько досконально партии, как она. Габриэла Трофимовна заставляла читать книги, изучать искусство эпохи, в которой происходит действие балетов. Я впитывала этот опыт, набирала репертуар.
Как вы попали в «Кремлевский балет»?
Вопределенный момент стало понятно: в Самаре уже достигнут «потолок»,
надо думать о собственном творческом росте. Я написала Мише Мартынюку, который тогда был премьером «Кремлевского балета», и он позвал меня провериться. Я отправила свои фото, резюме, документы. Сначала мне ответили, что мест в труппе нет, но попросили прислать видеозаписи. Увидев их, меня пригласили в труппу.
«В начале репетиции для меня были просто адскими»
В «Спящей красавице», которую покажут 23 сентября вы исполните главную роль принцессы Авроры. Это одна из самых масштабных партий, созданных Мариусом Петипа. Как вы распределяете свои силы, чтобы ее целиком охватить?
Это один из самых сложных для меня спектаклей, наряду с «Корсаром» и «Лебединым озером». Распределить силы здесь никак не удается, их просто надо накопить ежедневными репетициями, муштрой. Каждый день работать на изнурение, доводить себя до полуобморочного состояния — иначе сил на спектакль не будет. Ко второму акту в «Спящей» у меня уже нет ног, но потом как будто открывается второе дыхание и все идет по наитию. Конечно, ты все пытаешься контролировать, каждую позу, каждый шаг. Для исполнителей этот
спектакль — проверка уровня их мастерства и апломба. После выступления в этом балете ты ощущаешь свое тело невероятно легким, кажется, что ты в шикарной форме. В Самаре я этот балет не любила, потому что было тяжело и не до конца понимала образ. Сейчас, будучи уже взрослой, я вспоминаю все, что мне говорила Комлева — и это очень помогает в работе. На данный момент, Аврора — один из моих любимых персонажей. Приятно расти вместе с этим балетом.
Какой образ Авроры вы хотите создать?
Она — принцесса, статная девушка, которая воспитывалась в рамках придворного этикета. Очень люблю первый акт — он нежный, невесомый. Образ героини должен быть очень воздушным, она для меня как цветочек, которой только распутился. А в свадебном па-де-де она другая — уверенная, знающая себе цену. В акте с нереидами (второй) нужно просто спокойное лицо без улыбок, так как это сон, для принца Аврора — видение. Главное, чтобы на лице не была видна работа (смеется).
Сейчас вы готовите роли под руководством Жанны Богородицкой — яркой представительницы московской школы танца. Есть какие-то различия в плане методики преподавания по сравнению с Габриэлой Комлевой?
Различия очень явные. В Перми и Самаре у меня были педагоги питерской школы. А в Москве я очень долго не могла привыкнуть к тому, что требуется иное. Первое время было очень сложно себя настроить на другую работу. Это касается всего — кистей, рук, ног, локтей, каждого пальца. В начале репетиции для меня были просто адскими — все плохо, ничего не получалось, я рыдала.
А Жанна Владимировна удивилась, что я — взрослая и умная балерина — так быстро и легко сдаюсь. Однако ту артистку, которой я являюсь сейчас, сделала именно она. Жанна Владимировна видит каждую мелочь, она очень внимательна. Она много рассказывает про Екатерину Максимову, с которой готовила свои партии в театре: « А Максимова говорила так! Кать, если она от меня это требовала, то значит и я должна от тебя это требовать!». Очень ценно, что у меня есть возможность через Жанну Владимировну прикоснуться к работе великой Максимовой.
В ноябре «Кремлевский балет» впервые в Москве представит «Продавца игрушек» — авторский спектакль Андрея Петрова. Вы в нем заняты?
Да, я в первом составе, надеюсь, ничего не поменяется. Это спектакль на музыку Алексея Шелыгина, очень доступный, веселый, энергичный.
Пока что я еще не совсем прочувствовала свою героиню, так как мы пока выучили только технические моменты. У нас давно не было премьер, поэтому «Продавец игрушек»— это большая радость.Мне хочется, чтобы этот спектакль был новогодним, так как там есть елка, праздник. Здорово, если бы нам его дали станцевать в декабре.
В последнее время вы часто выступаете с такими звездами балета, как Иван Васильев, Кимин Ким, Владимир Шкляров. Что вы можете в них подчеркнуть, как в артистах? Как выстраиваете дуэт?
Все они очень открытые люди. Ни с кем из них у меня не было проблем. Это очень большие профессионалы и я горжусь, что мне с ними удалось станцевать. Мне нравится, что Кимин соблюдает традиции питерской школы Мариинского театра. Он очень академичен. Ваня Васильев — невероятно активный, он заряжает своей бодростью. Я переживала, что на его фоне не смогу открыться, он затмит меня своей бешеной энергетикой. Он и в жизни такой.
Однажды мне предложили поехать танцевать с Володей Шкляровым и спросили, на каких условиях я хотела бы выступить. Я сказала, что хоть за бесплатно. Шкляров — это невероятный уровень, он очень вдохновляет.
Каждый его спектакль — это шедевр, такое нужно записывать.
Как вы настраиваетесь на выступление? У вас есть какие-то ритуалы, привычки, правила?
Перекреститься (смеется). Мне нужно хотя бы полчаса для того, чтобы настроиться, поймать настроение своей героини. Нужно сэкономить свою энергию, собрать мысли в кучку, погрузиться в образ.
Ваше самое яркое впечатление за время работы в «Кремлевском балете»?
Это слова поддержки моих зрителей. Никогда не рассчитывала, что буду работать в Москве и решусь на такое. Когда состоялись первые спектакли и пошли первые отзывы, мне даже не верилось. Ведь мы танцуем для зрителя — хочется отклика в их сердцах и душе. Когда такое происходит, я очень радуюсь.
Всегда стараюсь всем отвечать на отзывы в Instagram, Вконтакте.
Это очень ценно и приятно. Значит, я не зря танцую.
