«Это как клад ты ищешь, и тут раз– какой-то бриллиантик, а тут – другой.А потом ты смотришь на эти бриллианты и понимаешь: это же ожерелье у тебя».
Текст: Анастасия Лактюшина
26 февраля 2022 года я посетила концерт «Сохранение фольклорных традиций народов России», в котором принимали участие студенты кафедр «Хорового и сольного народного пения», «Национальных инструментов народов России» и «Этномузыкологии». После концерта я взяла интервью у студентки 2 курса кафедры «Этномузыкология» Мерзляковой Ольги.
– Оля, ты закончила колледж по специальностям «Саксофон» и «Теория музыки». Расскажи, как возник интерес к народному творчеству? Что привлекло в профессии?
– В колледже я активно участвовала в конкурсах и олимпиадах как по саксофону, так и по теории музыки. Когда я была на третьем курсе, колледж при Московской консерватории им. Чайковского открыл в олимпиаде новую номинацию – «Народное творчество». Для участия нужно было написать небольшой доклад-исследование.
В основу моего доклада легли записи, которыми со мной поделился научный руководитель, и подаренная им книга с нотными образцами. Сборник, посвященный культуре моей родной области, составил Юрий Васильевич Чичеев, собиратель и местный фольклорист, руководитель фольклорного ансамбля в городе Выкса Нижегородской области, в котором я пела.
Я съездила на конкурс и заодно зашла в Гнесинку проконсультироваться. Мне сказали, что я пою народным голосом, и предложили поступать к ним на этномузыкологию. К тому же, теоретическое образование мне будет «плюсом». Я всерьез начала об этом думать. Таким образом, через конкурс-олимпиаду я узнала про это отделение. Мои навыки в теории улучшались, поэтому я выбрала это направление.
– Какими навыками и умениями должен обладать этномузыколог? Что является самым важным?
– Этномузыколог должен обладать обширными знаниями и умениями в разных областях. Преподаватели развивают в нас два основных направления деятельности, которые неразрывно связаны. Первое – это серьезная научная деятельность, основанная на исследовательских, аналитических способностях. Второе – это практическая направленность: умение достоверно и аутентично исполнять песни и обучать этому искусству других.
Мы должны уметь правильно работать в условиях экспедиции: опрашивать и собирать данные, выделять важную информацию, узнавать ценные факты и добывать материал, который тебе нужен.
Далее идет аналитическая обработка и систематизация данных. Мы описываем материал внутри локальной зоны, жанра или нескольких жанров. Также это может быть целый пучок сёл (мы используем это слово для описания традиции). То есть исследователи выявляют не речь, но язык в соссюровском значении: ищут скрытые модели, по которым устроена народная культура.
Кроме того, важно уметь играть на народных инструментах (что мне интересно). Это гармонь, гусли, балалайка и духовые: разные жалейки и свирели. Также фольклористы обязательно должны знать народную хореографию: сольную, парную и групповую пляску с ее импровизационностью, свободой движения без регламентации, какое движение сейчас сделать. Роль импровизации велика, но в пляске всё-таки есть свои устои.
Неотъемлемой частью нашей деятельности является сольное или ансамблевое пение фольклорной музыки, умение услышать стиль и особенности традиции. Для этого нужна очень хорошая слуховая работа – анализ и расшифровка вокального произведения, умение варьировать и импровизировать в стиле, незацикленность на одной мелодии.
Исполнители должны уметь слышать варианты и подголоски своего товарища и моментально подстраиваться в процессе пения: например, если один пошел наверх, ты тут же идешь вниз. Гораздо реже возникает сложность подбора тембров. Наиболее же важно уметь так выстроить соотношение партий голосов, чтобы они постоянно переплетались, исполнитель во время пения ходил на разные партии, и между ними был баланс. Чаще всего в песнях встречается гетерофонное движение, которое повсеместно характерно для народной культуры. Это не академическая музыка, где за каждым исполнителем закреплена одна, чётко прописанная партия.
– Расскажи, пожалуйста, об особенностях традиционного костюма.
– Особенности костюма заключаются в его красочности, сложности и локальной закрепленности. Над ним очень много работы произведено, и в каждом регионе он разный, даже внутри одной области могут быть его совершенно различные варианты. Сейчас мы насколько можем, приобретаем этнографические костюмы, которым уже лет сто, сто пятьдесят, но их не так много, и становится всё меньше. Есть даже специальные люди, которые ездят в деревни и выкупают их у бабушек.
Здесь ко всему прочему включаются в копилку этномузыкологов способности анализировать особенности костюма, его региональную принадлежность, а также по мере необходимости умение воссоздать, сшить по подобию этнографического образца. Для этого нужна большая насмотренность, владение особенностями шитья того времени, знания из этой области. Также необходима и консультация со специалистами по народному костюму. Самое сложное и необычное – именно ручная работа, это очень ценно в народном костюме.
– Какие спецпредметы самые трудные? Что занимает больше всего времени при самостоятельных занятиях?
– Самые сложные предметы – это теория музыкального фольклора, то есть именно наша специализация. Далее идет народное творчество и наша индивидуальная специальность, когда мы занимаемся своим регионом, расшифровываем и анализируем его песни. Вокальный ансамбль тоже не легок, требует много времени и усилий.
После второго курса заканчивается теория музыкального фольклора, и происходит углубление знаний в другие сферы – ареалогию и инструментальное творчество народной культуры, что тоже, как я слышала, время- и энергозатратно. Но именно для меня самое сложное – это теория музыкального фольклора.
– Какие традиционные праздники отмечаются этномузыкологами в концертах?
– На наших концертах происходит реконструкция разнообразных праздников или обрядов жизненного и календарного циклов. К жизненному циклу относятся: свадьба, похороны (их реконструкцию я не встречала) и крестины (но по ним часто имеется недостаточно материала). Свадьба же является наиболее ярким, центральным событием в обряде жизненного цикла и показывается чаще всего.
Также ставится весь календарный годовой цикл, начиная от рождественских святок и заканчивая жнивом, святочными гаданиями. Далее идет масленница и весенний цикл. К летнему циклу относятся: Троица, Иван Купала и жниво, а осенью всегда начинали играть свадьбы.
– В чем сложность экспедиционной работы, и был ли какой-нибудь интересный случай?
– При подготовке к экспедиции происходит большая предварительная работа: выбирается место, куда поехать, готовятся репертуарники – список песен, которые уже были записаны там или в близлежащих районах. Также нужно продумать опросник, потому что все традиции разные, и к тому же каждый жанр тоже имеет свои особенности.
Фольклористам необходимы и коммуникативные навыки, чтобы договариваться с администрацией, с исполнителями. Умение удержать их внимание, заинтересовать и расположить к себе также требует очень больших умений.
Пока я была в экспедиции один раз – минувшей осенью в Белгородской области, Новооскольском районе. На меня это произвело приятное впечатление. Я погрузилась в это дело и сначала не знала даже бытовых особенностей, и как происходит экспедиция. Нас принимали хорошо, душевно, но в силу эпидемиологической обстановки не все исполнительницы смогли с нами встретиться – кого-то не пускали родственники.
– Как сейчас, в период пандемии, обстоят дела с экспедициями?
– Экспедиции проводятся, но когда наступает обостренный период, и регионы ограждаются от взаимодействия друг с другом, нам дают отказ. Мы можем выезжать, когда ограничения ослабевают, но сложность состоит в том, что, как я уже говорила, не всех исполнителей отпускают родственники.
Мы приехали в село, где был хороший ансамбль с хорошим материалом, но из-за пандемии исполнительницу верхнего голоса не отпустили родственники, а сладиться без одного голоса у них, к сожалению, не получилось.
Еще из интересных случаев: в прошедшей экспедиции нам попались талантливые, истинно народные иполнительницы. Они и владеют своим голосом, и помнят слова, и могут спеть любую вокальную партию – и сольно, и подстроиться в дуэте или в трио (то есть появить себя в ансамбле). Это было уникально, когда ты просишь спеть сначала один голос, потом другой, и они делают это без проблем. Нам посчастливилось их застать, но, к сожалению, недолго по времени. В этом состоит проблема экспедиционной работы: сроки ограничены, а ты встречаешь очень хороших исполнителей, с которым необходимо несколько раз встречаться, не один и не два.
– Что больше всего цепляет в народной музыке? Ради чего стоит работать в первую очередь?
– Больше всего – ее искренность, свобода самовыражения и высказывания, приведение себя и своего отношения, пусть и в рамках какой-то дозволенности. Но при этом – ансамблевое слушание, умение ладить в коллективе, подстраиваться друг под друга, вместе нести какую-то общую мысль. Для меня важен момент, когда вы становитесь единомышленниками, вы и голос – какой-то общиной. Важно и национальное самосознание, понимание того, что мы передаем знания своих предков, знаем свои исконные корни и истинное творчество, это тоже привлекает. Но это опять же вопрос к искренности и к знанию своих корней.
– У тебя есть кумир среди этномузыкологов или исполнителей народных песен?
– Нет, у меня нет кумиров, хотя среди них много хороших исполнителей.
– Что еще, кроме профессиональной музыки, ты любишь слушать в свободное время?
– Я люблю слушать разную музыку, я меломан. Главное, чтобы музыка несла какое-то содержание, смысл. Также я люблю моторную музыку для активных. Когда хочется активно двигаться или ритмично что-то делать, я не против и современной популярной музыки, но тогда, наверное, должна привлекать какая-то гармонизация.
– Как думаешь, что ждет профессию этномузыколога в будущем? Останутся ли живые носители традиционной культуры, или фольклор будет звучать только в профессиональной среде?
– Последний вопрос сложный, неоднозначный. Глубоко я над этим не задумывалась, останутся ли народные исполнительницы и фольклор. Есть предположение, что далее будет изучаться интерпретация – то, как перерождались образцы авторской музыки, которую мы считаем народной (например, «Ой, мороз, мороз»), и та музыка, которая звучала по радио у людей пятьдесятых-шестидесятых годов. Возможно, она тоже будет дальше анализироваться: насколько они ее претворили, насколько они ее помнят.
Сейчас этномузыкологам есть, чем заняться. Очень много архивных записей необходимо оцифровать с пленок. Много работы, связанной с анализом того материала, которым мы уже владеем, и для этого нужны хорошие этномузыкологи, их светлые умы. То есть это актуальная профессия, нужная, где есть элементы творчества, своего видения.
Для меня даже научная деятельность – это не сухая работа, а интересное погружение в материал. Это как клад ты ищешь, и тут раз – какой-то бриллиантик, а тут – другой. А потом ты смотришь на эти бриллианты и понимаешь: это же ожерелье у тебя.
