Имя балалаечника Алексея Архиповского известно многим. Это уникальный музыкант, перевернувший традиционные представления о возможностях своего инструмента. Его неповторимый стиль складывается из нескольких компонентов: это особая техника игры, артистизм, душевность и искренность исполнения. Не случайно многие издания называют его «Паганини XXI века».
Выпускник гнесинского музыкального училища, Архиповский играл в составе Смоленского народного оркестра под управлением В.П. Дубровского, затем был приглашён в качестве солиста в Государственный Академический русский народный ансамбль «Россия» под руководством Л.Г. Зыкиной. С 2002 года по сегодняшний день музыкант занимается сольной карьерой. В Большом зале РАМ имени Гнесиных состоялся его сольный концерт, после которого он согласился побеседовать с корреспондентом «Без Фальши».
Алексей, в телевизионной передаче «Пока все дома» Вы рассказываете о том, как отдали Вас в музыкальную школу, как отец хотел, чтобы вы играли на баяне, но все сложилось иначе. Помните ли Вы тот момент, когда впервые взяли в руки свой инструмент?
Алексей: Точно рассказать не могу, не помню, но примерно через год я уже выступал на концерте в клубе моряков. Играл иностранным матросам, которые высадились в Туапсе.
Мне попался хороший педагог, и для меня музыка быстро перестала быть набором звуков и приобрела смысл, что кардинально изменило подход к обучению. Появился интерес не просто сыграть, а ощутить, прочувствовать, увидеть музыку.
Решение о дальнейшем моём обучении опять же приняли родители. Именно благодаря им я отправился в Гнесинское училище, так как это учебное заведение всегда было центром народников. В начале, где-то за год до поступления, я приехал на прослушивание к О.Д. Зажигину, П.И. Нечепоренко и ещё кому-то. Меня как-то сразу отметили, наверное, потому, что я играл программу выпуска из института. Только с сольфеджио были небольшие проблемы.
Отучившись два года в училище, Вы вдруг решили все бросить и ушли в армию. Почему?
Алексей: Да, это был второй курс… Вы знаете, в нашей стране карьера музыканта балалаечника сомнительная. Традиционный инструмент считается «вторым сортом». Меня в тот момент не привлекала перспектива играть в оркестре или ансамбле «некие» произведения, которые звучат лет сто, или перелопачивать классический репертуар. Я не видел смысла, даже нет, я не видел своей пользы для людей, что тогда было для меня очень важно.
Но спустя 2 года, после длинных караулов, полярных ночей, я понял, что соскучился. Во время службы разрабатывал в уме как «типо» играю. Видимо, это и сработало. Да и другого ничего не умел.
После окончания Гнесинского училища Вас по распределению отправляют в Смоленский народный оркестр под управлением Дубровского, затем Вы работает в оркестре Зыкиной. А с 2002 года начинаете сольную карьеру. Как вы решились на этот шаг?
Моя любовь к сольному исполнению началась после «конкурсов». Потом, в смоленском оркестре, мне всегда давали выход для сольного выступления. И постепенно мне надоело играть одно и тоже, и я начал экспериментировать. Так и повелось. Я сидел в оркестре, но отрывался на сольных номерах, которые мне давал Дубровский, а потом Зыкина.
В начале 2000х я познакомился со Стасом Наминым. Он предложил гастроли в Америке, потом в Германии, так называемые Русские вечера. Но изменила моё восприятие книжная ярмарка во Франкфурте. Там почти не было зрителей, но команда артистов, подобранная Стасом, состояла из профессионалов. Тогда я впервые столкнулся с людьми, которые играют и делают то, что хотят, они сами придумывают авторские истории. Я всегда об этом думал, но не представлял, как на это можно жить. В узком уме балалаечника никак не умещалось, как я могу заработать этим промыслом.
В 2013 году Вы выпустили свой дебютный альбом «Дорога домой». В него включены композиции из одноименного авторского концерта. Планируете ли вы сделать новый альбом?
Да, я планирую, но я сильно застрял на этапе «озвучивания» инструмента. Проблема здесь в том, что у других исполнителей (гитаристов, пианистов и др.) больше опыта и возможностей, а мне пришлось начинать всё с нуля, с чистого листа. Для того, чтобы мой репертуар звучал в записи так же как и на концерте, много времени уходит на погружение в детали электроники. А в живом исполнении я использую лишь два эффекта: реверберацию и дилэй (некая задержка, как эхо, я играю, и через долю секунды повторяется звук и на этом выстраивается композиция).
Поступали Вам когда-либо предложения о киномузыке?
Многие обращаются, так как это новый тембр, но обычно я отказываюсь от заказной музыки. Берут, что есть. Из последнего, композицию «Золушка» использовали в фильме «Салют 7», и при этом ещё обработали, чтобы звучало, как в космическом пространстве. Я ещё пока не слушал, что из этого получилось.
Задумывались ли вы о передаче ремесла? Есть ли у вас ученики?
Нет, учеников нет, и планов тоже. Пока я хочу и могу играть, я буду это делать. Выступления и подготовка к ним занимают всё мое время, плюс гастроли. У меня за год (если честно, я не считал) около семи концертов. На самом деле, всё периодами, но мне этого достаточно, больше я бы не хотел.
Читая о Вас во многих изданиях, встречаются такие заголовки: «Лучший балалаечник Мира», «Гений балалайки» «Паганини XXI века» и многие другие. В 2011 году Вы попали в российскую книгу рекордов в номинации «Лучший в мире балалаечник». Как Вы относитесь к таким заголовкам и номинациям?
По поводу журналистов, им больше нечего говорить. Это шаблон, наверное, так проще. Никак к этому не отношусь.
А с книгой рекордов – пришли, принесли диплом, ну лежит, висит… Это странная номинация, я совершенно не имею к этому отношения.
Продолжите, пожалуйста, выражение «Музыка для меня — это…»?
Я бы сказал: это путь, это жизнь, это поступок.
