В Большом зале Московской консерватории в рамках фестиваля «Душа Японии» состоялся концерт, где звучали японские национальные инструменты: кото, сякухати и сацума-бива. Вместе с гостями из Японии выступал Павел Ио – один из немногих русских исполнителей на сякухати, бамбуковой флейте. О классической японской музыке, космосе и о том, как соединить сердца людей, с Павлом Ио побеседовала Лидия Заграевская.
«Музыка сокрыта в тишине между нот»
–На вечере в БЗК вы исполняли японскую музыку разных эпох и жанров. Но в моем, неподготовленном к такой музыке сознании все слилось воедино: после концерта осталось общее впечатление, окрашенное японским колоритом. В чем разница между традиционной, классической и современной японской музыкой?
–В программе концерта был сделан акцент на классическом японском репертуаре, так как цель фестиваля «Душа Японии» – познакомить слушателя с классической составляющей культуры страны. Но между традиционной и классической музыкой все-таки есть различия. Проведу аналогию с музыкой для фортепиано: мы же не можем назвать, к примеру, сочинения Шопена народными, однако они включают в себя элементы народной музыки. То же самое и здесь.
В современных пьесах, которые мы исполняли, было очень много классических, «европейских» элементов. Например, в «November Steps» – произведении Тору Такэмицу, созданном к юбилею Нью-Йоркской филармонии в 1967 году – имеется четкая, ясная каденция. Но основная идея произведения – показать уникальность миров европейской и японской классики.
–По сути «November Steps» – это двойной концерт для сякухати и бивы с оркестром.
–Композитор соединил европейский оркестр и японские инструменты. Партии сацума-бивы и сякухати были написаны в тесном контакте с исполнителями. Только так можно было раскрыть возможности инструментов и создать уникальное произведение,
–А почему оно так называется – «Ноябрьские шаги»?
–Во-первых, потому что дебют сочинения состоялся в ноябре. Во-вторых, потому, что произведение стало значимым новым «шагом» для композитора.
–Легко ли вам было исполнять «November Steps» со студенческим оркестром Московской консерватории?
–Я хочу от души поблагодарить дирижера Вячеслава Ахметовича Валеева – он сразу, без всяких дополнительных объяснений «схватил» уникальность наших инструментов и идею нашей музыки. Поэтому на выступлении не было страха – с таким дирижером, оркестром, залом и публикой выступать очень приятно.
–Вы писали, что «November Steps» – это то, к чему каждый исполнитель идет многие годы…
–Да, это произведение венчает определенный жизненный этап исполнителя на сякухати.
–То есть можно сравнить вас с пианистом, который наконец подступился к сонатам Шопена?
–Скорее всего, да. «November Steps» – очень глубокое, сложное по своей структуре и сложное для восприятия произведение. Замысел автора, как я его представляю, состоит в том, чтобы соединить «острое» и «мягкое»: ощущение момента, короткого мига – и ощущение длительности, протяженности времени.
Понимаете, в классическом репертуаре сякухати очень важен баланс между моментами, когда инструмент звучит, – и паузами, которые разделяют фразы. Кто-то давно сказал, что музыка сокрыта в тишине между нот.
«Каждый найдет в японской музыке свое»
–Почему вы выбрали именно сякухати? Вам понравился сам инструмент или музыка, которую на нем исполняют?
–Однажды в документальном фильме я услышал инструмент, чей тембр не смог распознать. Это была сякухати – классическая японская флейта. Так начались мои отношения с инструментом. Долго занимался сам, внимательно разбирая и анализируя записи. И только потом встретил своих первых преподавателей.
–Как вы, будучи воспитанным на русской и украинской музыке, перестроились?
–Я стараюсь не воспринимать японскую музыку как что-то инородное, тем более, что Япония и Россия – соседи. Я очень рад, что родился в России, где к культуре других стран относятся с уважением и трепетом. Думаю, что каждый найдет в японской музыке свое, потому что она не врывается в душу, а приглашает себя слушать.
Лучше понять японскую музыку, взглянуть на нее как на целостную систему мне очень помогла Анастасия Новоселова, прекрасный исполнитель на китайской цитре гуцинь, авторитетный специалист в области изучения этого инструмента.
–Вы долго занимались самостоятельно…
–…а затем узнал о существовании научно-творческого центра «Музыкальные культуры мира» при Московской консерватории, которым руководит доцент кафедры теории музыки Маргарита Ивановна Каратыгина. Я стал заниматься на сякухати у педагогов консерватории Кохэя Симидзу и Александра Ивашина, а чуть позже мы занимались ансамблевым репертуаром с исполнительницей на кото Михо Ямадзи, и это мне очень много дало.
Однако если люди со всего мира приезжают в Россию, чтобы научиться играть на фортепиано у мастеров знаменитой русской фортепианной школы, то чтобы научиться играть на японском инструменте, необходимо уехать в Японию.
–И вы поехали. У кого вы занимались в Японии?
–У Тосимитсу Исикава – ученика Катсуя Ёкояма (кстати, именно он был первым, кто исполнил «November Steps»). Этот педагог сыграл огромную роль в моей жизни. Он стал мне вторым отцом, всегда поддерживал, направлял в нужное русло.
Теперь я учусь в аспирантуре Токийской консерватории по специальности «сякухати».
–Японская методика преподавания музыки чем-то отличается от нашей?
Сейчас большинство границ между культурами стерты, и особых отличий нет: Однако некоторые нюансы все же сохранились: в Японии учитель часто играет вместе с учеником, который должен слушать и себя, и учителя одновременно. Ученику необходимо в точности скопировать игру учителя.
–А каково ваше отношение к интерпретаторской свободе?
Можно провести аналогию с японской живописью. Она монохромна, а мне как русскому человеку хочется, конечно, обогатить ее красками. Но монохромность не делает живопись менее выразительной… Я считаю, что следует максимально бережно относиться к музыке, которую играешь: задача исполнителя – передать композиторскую идею слушателю в неизменном виде, насколько это возможно.
Не думаю, что у меня есть право как-либо изменять произведение, которое имеет многовековую историю.
«Петь, шептать и создавать миры»
–Какие у вас планы на ближайшее будущее?
–Моя мечта – исполнить камерное произведение в ансамбле с «западными» инструментами. Я очень часто выступаю с органом и хотел бы играть в ансамбле и с другими европейскими инструментами.
А из глобальных задумок… Мне очень хотелось бы, чтобы мой инструмент стал более известен в России. Сейчас я пишу диссертацию на тему «Распространение классического репертуара сякухати в России», что позволит более ясно понять ситуацию с бытованием инструмента в нашей стране и назначить основные векторы развития исполнительства на сякухати на ближайшее будущее.
Фортепиано ведь тоже исторически чужой инструмент, но сейчас он – один из символов русской музыки. Русская фортепианная школа за очень короткий срок смогла достичь небывалых высот. Это получилось благодаря титаническому труду наших педагогов, а также, возможно, потому, что русские композиторы смогли понять особенности инструмента и создать богатейший репертуар, который будет звучать долгие годы,
–Заставили фортепиано петь?
–Петь, шептать и создавать целые миры. Было бы здорово, если бы современные российские музыканты заинтересовались сякухати и стали использовать ее возможности. Ведь это уникальный инструмент с широким диапазоном в четыре октавы, богатым тембром.
–Вы хотите развиваться только в сфере исполнительства на сякухати или вам интересны и другие музыкальные инструменты – фортепиано, например?
–Меня учили играть на фортепиано с шести лет. Сейчас я изредка использую фортепиано для создания аранжировок, и вообще очень люблю этот инструмент и русских пианистов, особенно Даниила Трифонова. Но сякухати – то, чему я отдаю все. Мне хочется поделиться ее звучанием с теми, кто будет приходить на концерты. Надеюсь, что отечественные композиторы по достоинству оценят возможности инструмента.
Знаете, после концерта в БЗК Вячеслав Ахметович Валеев сказал, что наши инструменты соединяют эпохи. А я надеюсь, что они соединят и сердца людей.
–Не могу не спросить напоследок: Ио — ваша настоящая фамилия или японский иероглиф?
–Ни то и ни другое. Ио – сценический псевдоним, который я взял, потому что мою настоящую фамилию японцам произносить трудно. А еще это имя древнегреческой богини и название спутника Юпитера, где, как говорят, много вулканов. Порою самому нужно становиться вулканом – дабы растапливать музыкой лед в сердцах людей всего мира.
