На сцене Культурного центра «Москвич» в конце октября прошла премьера полной версии мюзикла «Идиот» — масштабной постановки продюсерского центра «Мы» по мотивам одноименного романа Федора Достоевского. Спектакль предлагает свежую и интересную интерпретацию мира Петербурга XIX века.
Многим зрителям мюзикл уже знаком: в концертном формате «Идиот» звучал в театрах ЛДМ и «Зазеркалье» в Санкт-Петербурге на протяжении нескольких лет — с 2017 по 2023 год. Сегодняшняя постановка значительно расширена: появилось свыше десяти новых номеров, введены дополнительные персонажи, а массовые сцены стали более развитыми. Полноценная, весьма удачная и цепляющая сценография позволила глубже, чем концертная версия, раскрыть сложную структуру и философию романа Достоевского, показать тонкие психологические мотивы главных героев.
За художественным обликом мюзикла стоит команда настоящих профессионалов. Композитор Сергей Рубальский создал очень запоминающиеся и яркие музыкальные образы: некоторые номера, например, «Куплеты Фердыщенко» или «Песня Гани», вызывают приятный эффект brainworm — песни постоянно прокручиваются в голове после прослушивания. Автор либретто Евгений Фридман прекрасно огранил сюжет романа, не упустив при этом важные моменты. Над единым художественным движением постановки работал режиссер Василий Заржецкий. Он умело расставил акценты, подчеркнул смысловые узлы, провел персонажей по сложным драматургическим линиям так, что их развитие воспринимается очень естественно, очень «по-достоевски». Костюмы, разработанные художницей Златой Цирценс, идеально вписались в спектакль: каждый образ был не только приятен внешне, но и тонко подчеркивал характер персонажа и его социальный статус (как, например, роскошный китель генерала Епанчина и более простые «рабочие» костюмы социалистов Келлера и Бурдовской).
Исполнительский состав — настоящие звезды современных российских театров мюзикла. Это становится очевидно благодаря безупречному уровню исполнения и выразительной актерской игре.
Главные герои — князь Мышкин (Ярослав Баярунас), Настасья Филипповна (Елена Минина), Парфен Рогожин (Сергей Смолин) и Аглая Епанчина (Евдокия Малевская) — составляют эмоциональное ядро спектакля, и каждый из исполнителей вносит в эту структуру свои уникальные штрихи.
Князь Лев Мышкин в исполнении Ярослава Баярунаса точно «попал» в образ персонажа из романа. Он не просто светлый герой; его Мышкин — человек, чья открытость миру граничит с беззащитностью. Очень хорошо передано состояние некоторой «болезненности»: немного заторможенные реакции, открытый взгляд, легкая непоследовательность движений — всё это работает на создание образа человека, воспринимающего мир иначе, возможно, слишком чутко, почти аутично. Его вокал — светлый, искренний — привлекает внимание в самые тихие моменты, когда зал ловит каждую интонацию.
Елена Минина в роли Настасьи Филипповны демонстрирует все грани характера своей противоречивой героини. Она одновременно и роковая женщина, и заложница своей ситуации. Настасья — гордая, страстная, неистовая, привыкшая идти до конца даже тогда, когда конец давно предрешен.
Евдокия Малевская, представившая Аглаю Епанчину — противоположность Настасье Филипповне, живая иллюстрация света и открытости. Малевская привносит в этот женский образ мягкость, трепетность и внутреннюю чистоту. Ее голос звучит ровно, прозрачно, иногда «блестит» лёгким перламутром на фоне напряженных драматических сцен.
Рогожин в исполнении Сергея Смолина полон цинизма и любовного безумства. Это постоянное внутреннее напряжение, которое от искры ревности вспыхивает настоящим пожаром. Смолин показывает Рогожина не как «злодея», а как человека, полностью поглощенного своей страстью, неспособного жить вне нее. И потому каждая сцена с ним — как вспышка, как удар.
Среди персонажей второго плана невозможно не отметить Ганю Иволгина (Эмиль Салес) и Ипполита Терентьева (Максим Раковский). Ганя — многослойный образ: за внешней циничностью он прячет уязвимость, за бравадой — настоящую слабость, за колкостью — постоянный страх оказаться никем. Ипполит напоминает перетянутую струну, готовую порваться в любой момент. Его зонг «Стена» звучит как отчаянный крик человека (в романе Достоевского этот герой часто гиперэмоционален), который знает о своей скорой гибели больше, чем окружающие. Исполнение же заставляет зал затаить дыхание от разворачивающейся на сцене личной драмы.
Еще пара колоритных персонажей — социалист Келлер (Григорий Захарьев) и Агриппина Бурдовская (Надежда Бодрова). В оригинале у Достоевского был Антип Бурдовский, но в постановке пол персонажа был изменен на женский. Это авторское решение пошло только на пользу спектаклю, потому что герои отлично работают именно в паре. Их «Марш вымогателей» получился очень динамичным и по-настоящему смешным. Попытки «социалистов» (на самом же деле, настоящих аферистов!) казаться серьезными и угрожающими превращаются в карикатурную драку с выяснением отношений.
Отдельного внимания заслуживает Фердыщенко (Евгений Градусов) — персонаж-трикстер, связующее звено между сценой и залом. Герой существует на грани игры и реальности: он то наблюдатель, то участник, то комментатор происходящего. Градусов невероятно обаятелен и очень энергичен, и потому каждое появление персонажа — удачное переключение между сценами и разными ситуациями. Благодаря Фердыщенко в спектакль проникает и искрометный юмор, и острая ирония, и даже настоящая трагедия, позволяющая взглянуть на драму под новым углом.
Массовые сцены — еще одна сильная сторона. Танцевальные ансамбли, поставленные стильно и точно, добавили действию динамики и ритмичности и передали дыхание большого города. В постановке нет «массовки» в прямом смысле этого слова — каждый актер имеет определенную роль и живет собственной жизнью в Петербурге где-то там, на заднем плане: кто-то играет в карты, кто-то сплетничает, кто-то спешит куда-то с чемоданами. В спектакле появляются новые безмолвные персонажи (без отдельных номеров), обозначенные как «Русская Тройка». Для зрителя, который не следит пристально за постановочной историей мюзикла, может быть непросто понять, чем эти трое отличаются от прочих участников сценического мира и кто из них что олицетворяет (Русская Тоска, Русский Дух и Русский Бунт). Но несмотря на это, решение сделать персонажей живыми и активными даже за пределами их «официальных» сцен выглядит удачным, потому что за время спектакля успеваешь привязаться к каждому из них.
Как писал Фёдор Михайлович, «человек есть тайна», и созданная постановщиками сценическая версия «Идиота» эту тайну не упрощает — лишь бережно приоткрывает ее завесу. Достойное прочтение Достоевского.
Фото — Александр Колбая
