Каково это — чувствовать себя сначала всем, а потом ничем? Создавать музыку, погружая руку в коробку с неизведанным содержимым, а затем самому оказаться тем самым содержимым в тёмном помещении? Такой опыт получили участники ID-перформанса Ольги Бочихиной под названием In-Out. Музыкальный эксперимент ставился в стенах Академии в течение нескольких дней, пройдя красной нитью через ежегодный фестиваль современной музыки Gnesin Week. На поиски своего ID отправилась Владислава Власова.
Мы – в концертном зале Музыкальной гостиной дома Шуваловой. Здесь темно: свет исходит только от фонариков пюпитров и оконных витражей. Мы садимся вокруг музыкантов и ждем начала эксперимента. Вдруг слышатся странные звуки, доносящиеся из глубины зала — это видеоконференция каких-то людей, выведенная через проектор на сцену: перформеры ходят по улицам Москвы и впитывают звуки города.
Это действо длится минут десять, а затем несколько человек начинают вызывать зрителей:
— Красные браслеты, за мной.
— Синие, за мной.
— Оранжевые, оставайтесь здесь.
Тут мы обнаруживаем, что у всех гостей браслеты разных цветов. У нашей группы – синие, и мы отправляемся за медиатором. Зрители заинтригованы. То и дело рядом доносится чей-то взволнованный шепот: «Куда и зачем мы идём?»
Нас ведут через коридоры Гнесинки в какую-то комнату, перед этим вручив листок с инструкциями, записанными в стихотворной форме. В помещении — пять коробок с круглыми отверстиями сверху. Нас просят выбрать понравившуюся и запустить руку внутрь.
«Не торопитесь! Постарайтесь изучить пространство коробочки и её содержимое, — советует нам автор перформанса Ольга Бочихина, — тем самым мы с вами будем создавать музыку. И не бойтесь, ничего опасного внутрь мы не положили».
Последовал сеанс медитации, в основе которого — осязательные ощущения: ты запускаешь руку в горсть каштанов или ощупываешь мягкую игрушку. Периодически мы меняемся коробочками. Вот попались два шарика: катишь их из угла в угол, подкидываешь, а потом – бац! Один мячик исчезает. И ты нервно перебираешь рукой пустоту, чтобы нащупать потерянный предмет. Есть и коробочка с сюрпризом. Когда опускаешь в неё руку, от неожиданности можешь подпрыгнуть или округлить глаза, но потом по-настоящему релаксируешь – это коробочка с водой и ракушками, иными словами — морская мини-вселенная. Организаторы впоследствии признались, что хотели оставить одну коробку пустой, но забеспокоились о психике участников, которые, надеясь найти хоть что-то, не смогли бы нащупать внутри ничего.
«У меня был шок, когда я, после того как прошли три группы, открыла коробочки, — сказала позже Ольга Бочихина. — Там всё было вверх дном. А я ведь упорядочивала все предметы таким образом, чтобы каждый издавал определённый звук. Конечно, было очевидно, что всё окажется не на своих местах, но на практике это ощущалось как вторжение в личное пространство».
После знакомства с коробочками нас ведут в соседнюю комнату – звукорежиссерскую рубку. Оказывается, в каждой из коробочек помимо различных «музыкальных инструментов» есть ещё и микрофоны. Теперь мы слушаем квинтет, которым в этот момент управляют участники другой группы: и вот морская мини-вселенная становится реальной частью окружающего нас пространства, стоит только закрыть глаза. Звукорежиссёры иногда позволяют нам самостоятельно настраивать звук на компьютере – и шум волн в наших руках моментально превращается в шум каменного обвала, в то время как в соседней комнате кто-то увлекается игрой с подбрасыванием маленьких шариков.
После сеанса медитации нашу группу ведут обратно в зрительный зал, там по-прежнему в темноте сидят музыканты. В этот раз они не молчат. Как только мы усаживаемся в круг, начинает звучать «Ля», поочерёдно исполняемое разными инструментами. Кто-то из слушателей позже провёл параллель: «Это было похоже на звуковой пинг-понг».
«Звуковой пинг-понг» стал рефреном Транскрипции Ольги Бочихиной. В основе этой композиции — два мадригала итальянского композитора эпохи Возрождения Джезуальдо: «O, dolorosa gioia» из Пятой книги мадригалов и «Se la mia morte brami» из Шестой. Транскрипция создавалась по аналогии с экспериментом другого итальянского композитора, работавшего уже в XX веке, — Шаррино. Он стремился побудить слушателя к новому способу восприятия музыки и для этого обратился к материалам прошлого: на основе партитуры Джезуальдо, которую Шаррино представлял в виде горизонтальной поверхности, он построил свои инструментальные маршруты. По ним следовали музыканты из партии в партию. «Главного среди голосов нет. Они друг с другом то перекрещиваются, то завязывают какие-то отношения. Когда слушаешь — теряешься: сейчас этот всплыл на поверхность, теперь слышно бас и т.д., – поясняла Ольга Бочихина. – По такому принципу мы сделали свою транскрипцию. Всего пять голосов и ещё пара «блуждающих». Они идут по разным строчкам мадригала, подключаясь то к одному, то к другому голосу. Идея в том, что инструмент превращается для слушателя, своего рода, в музыкального проводника».
После прослушивания подобия классического концерта нас, участников «синей» группы, ведут вниз – в Зал учёного совета. В тот вечер он получил название «Чёрной комнаты» — последней и наиболее обнажающей подсознание. Многих она заставила понервничать. Погрузившись в кромешную тьму, мы сначала слушаем, а затем воспроизводим (по желанию) те звуки, которые рядом издают перформеры. Именно за ними в самом начале мы наблюдали в видеоконференции. Вот рядом стул едет по паркету, затем кто-то начинает отчаянно кричать, а кто-то другой неподалёку, уйдя в себя, говорит о чём-то на английском и удивляется, когда вдруг в разговоре с пустотой слышит ответ на заданный вопрос. Погружение в темноту, а затем в глубины собственного сознания длится около пятнадцати минут. Затем нас просят выйти из комнаты. Поговаривают, что в тот вечер были случаи, когда в комнату заходило определённое количество людей, а выходило на одного меньше. Что было с ними? Наверное, им понравилось общаться с пустотой или с самими собой.
По окончании опытов все мы — зрители, перформеры и организаторы — снова идём в уже освещённый концертный зал гостиной дома Шуваловой и делимся впечатлениями об увиденном, услышанном и прочувствованном: «Это абсолютно жизненная вещь: про жизнь человека, автора, который всё время ищет какой-то баланс между сохранением своего внутреннего здоровья и сопротивлением вмешательству извне. Кто-то снаружи стремится нарушить твой внутренний порядок, жизнь, быт, мир, творческую начинку. Ты это бережешь, но понимаешь, что ты не только здесь, внутри, но и одновременно снаружи», — подытоживает Ольга Бочихина, выслушав всех свидетелей эксперимента «про жизнь».
Фото: Дарья Кинякина
