14 марта в Концертном зале имени С. В. Рахманинова в Филармонии-2 прошел монографический вечер — Академический симфонический оркестр Московской филармонии под управлением Юрия Симонова исполнил произведения Петра Ильича Чайковского. В качестве приглашенного солиста выступил Александр Рамм (виолончель).

Несмотря на почтенный возраст, маэстро пребывает в отличном профессиональном состоянии. Но не только. Он и невероятно общителен с публикой — в течение вечера Симонов остроумно шутил и абсолютно по-простому взаимодействовал с залом. Его «спичи» и коммуникация с публикой просвещают, вдохновляют и настраивают зрителя на доверительную, теплую атмосферу.

Симонов-дирижер — это вообще отдельное чудо света. То, что он творит на сцене надо видеть своими глазами — это настоящий спектакль. Дирижер может совершать какие угодно движения руками (но не только ими — ноги тоже идут в ход), его выступления — как будто бы сплошная импровизация, однако, коллектив настолько сплотился со своим мастером в единое целое, что чувствует дирижера, кажется, на подсознательном уровне и, кстати, абсолютно спокойно может играть и без его руководства. Увидев и услышав один раз Симонова, думается, зритель больше не захочет ходить на других дирижеров. Потому что его концерты — это всегда откровение, выверенная до мелочей импровизация, истинное искусство. Симонов живет, дышит и существует в музыке — по его концертам видно, благодаря чему он в такой прекрасной форме.

Вечер открылся «Славянским маршем» — одним из самых популярных сочинений Петра Ильича, правда, весьма прикладным по своим художественным качествам. Написанный на заказ для концерта в пользу Общества Красного Креста, он был создан автором без особого удовольствия — Чайковского не вдохновляли такие «заказы» от государства. Это по-настоящему имперская музыка — масштабная, помпезная. Именно так и преподнес ее Симонов — оглушительное тутти создавало ощущение, что присутствуешь на параде ни больше ни меньше при встрече Императора.

Далее последовали произведения для солирующей виолончели с оркестром. Сначала прозвучало Pezzo capriccioso — небольшая пьеса вполне романсового характера, но при этом очень виртуозная. Солист Александр Рамм показал себя артистом высшего класса — школа великой Шаховской дает о себе знать. У него абсолютно бархатное звучание, он безупречно интонирует музыкальный материал и великолепно владеет различными динамическими градациями.

Вариации на тему рококо — настоящая проверка на мастерство и уровень виолончелиста, но прежде всего — на выносливость. В произведении почти нет оркестровых тутти, солирующий инструмент тут на первом плане. Ласково-приветливая тема в каждой вариации показывает новый облик — наиболее интересны медленные части, где виолончель звучит наиболее душевно и выразительно. Александр Рамм сделал акцент именно на внутреннем наполнении, дополнив его блестящей техникой. В его интерпретации вариации прозвучали очень поэтично, без доли салонности, которой часто наполняют это сочинение другие современные исполнители. Он отлично показал диапазон музыкальных красок своего инструмента — от скромной нежности и робости до истинного полета души.

Во втором отделении прозвучала редко исполняемая Вторая симфония — единственная из всех произведений Чайковского в этом жанре, содержащая в себе много цитат из подлинных славянских песен. Суровости и драматизму первой части противопоставлен игрушечный марш (вторая часть), который сменяется тревожно-шуршащим скерцо, в середине которого имитируется звучание ансамбля деревенских музыкантов. А в финале симфонии, который вызвал бурю восторга у кучкистов, разрастаясь, вовсю звучит «Журавель», завершая произведение на мажорной ноте. Юрий Симонов не стал идти на поводу рутинных советских трактовок симфонии — он представил ее в максимально свежем и обновленном виде. На первом плане была не «народность» сочинения, а его жизнерадостность, общая легкость оркестровки и музыкального языка, простота тематизма и мягкий лиризм, которого так не хватает Чайковскому в его последних симфониях!

Кстати, у большинства дирижеров из общей «картинки» симфонии выпадает вторая часть — тот самый маршик, который изначально присутствовал в уничтоженной композитором опере «Ундина». По своему материалу он действительно несколько не вписывается в общий «славянский» колорит произведения (хотя тут же, в середине второй части звучит народная песня «Пряди, моя пряха»), но Симонову удалось органично его вплести — за счет общего плавного звучания всей партитуры.

Восторженная публика не хотела отпускать маэстро со сцены, и тот ответил ей взаимностью — сделал аж пять музыкальных презентов. Под его управлением прозвучала музыка из всеми любимого «Лебединого озера» — интродукция, танец маленьких лебедей, венгерский и неаполитанский танцы и вальс из первого акта. Это было настоящее музыкальный десерт — такие хорошо знакомые вещи были исполнены не рутинно и непривычно чисто (особенно если сравнивать с будничными спектаклями Большого театра, музыкальное наполнение которых давно уже похоронено исполнительским шаблоном и постоянными «киксами»). Отдельное удовольствие — наблюдать, как ведет себя дирижер со своим коллективом после исполнения программы: практически каждому пожмет руку, кого-то приобнимет. Не обходится Симонов и без воздушных поцелуев — шлет их не только оркестрантам и зрителям, но и престарелым дамам, которые дарят ему цветы. Ну разве не истинный джентльмен?