Контратенор Макс Эмануэль Ценчич завершал фестиваль «Опера Априори» в Концертном зале им. Чайковского.
Барочная музыка – неотъемлемая составляющая многих вокальных проектов, в России она всё же не получает большого распространения: ни одна постановка старинных опер не обходится без приглашенных зарубежных солистов, да и лишь в редких случаях русские певцы делают её приоритетным направлением в своём репертуаре. На фестивале «Опера Априори» в этом году барочные программы представляли европейские исполнители: меццо-сопрано Стефани д’Устрак и контратенор Макс Эмануэль Ценчич. Оба участвовали в проекте и раньше.
Московское выступление Ценчича, так же, как и в прошлый раз было связано с выпуском нового диска. В 2016-м на фестивале он исполнял неаполитанские арии (Скарлатти, Перголези, Винчи и др.) из одноимённого релиза Arie Napolitano. Дирижировал как на записи, так и на концерте Максим Емельянычев. В этот раз концерт получился монографическим: посвящённым операм Николо Порпоры (1686-1768). Оркестр Musica Viva играл со своим художественным руководителем Александром Рудиным.
Уникальность программы Ценчича состояла не в том, что эти сочинения в России почти никогда не звучат, а в том, как хорошо они подходили для его голоса контратенора. У певца не очень широкий диапазон, нет какой-то феерической техничности, но есть музыкальность, тонкое понимание стиля и неплохая подвижность инструмента. Если барочные исполнители часто делают ставки на спецэффекты, то Ценчич не превращал пение в спорт, не гнался за скоростью, не бравировал виртуозностью или не предавался другим вокальным трюкачествам. Он, скорее, интерпретировал арии как монологи, выводил на первый план их драматическую составляющую. Вокального ралли не устраивала в своём выступлении и Стефани д’Устрак: в программе из арий Рамо и Люлли преобладали медленные и кантиленные композиций, что совсем умаляло достоинств певицы.
При отсутствии в вокальной линии нечеловеческой виртуозности появилась возможность любоваться отличным оркестром Александра Рудина. В инструментальных партиях приятно мерцали, как вышитые блёстками узоры на пиджаке Ценчича, теорба, гитара и клавесин, бархатисто звучали струнные. В не слишком контрастных ариях героев Порпоры певец демонстрировал и тёпло-окрашенную середину, и аккуратные, мягкие и собранные низы, и довольно уверенные верха.
Ценчич преподнёс московской публике небольшой подарок на бис – Третью песню Леля из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка». Аккомпанировал певцу на рояле, инструмент весь концерт стоял почти что в кустах, в стороне от оркестра, Александр Рудин. Свой чёрный пиджак артист сменил на ярко-красную рубаху, и изменился здесь не только его внешний облик, но и манера исполнения. Голос его как будто вырос и обрёл полноту. Диониссиский Лель (Ценчич отчётливо произносил русские слова) вызвал в зале восторженную реакцию.
