29 июня в Малом театре состоялся последний в этом сезоне показ спектакля «На всякого мудреца довольно простоты». Постановка Владимира Бейлиса уже двадцать лет каждый раз собирает полный зал. Филипп Геллер попытался разгадать секрет успеха.
Пьеса Островского о том, как пробиться в люди и стать успешным в карьере через лесть и подхалимство всегда пользовалась особенным интересом у публики — тема-то во все времена актуальная и злободневная. Постановщик Владимир Бейлис не стал по-советски высмеивать высшее общество и его пороки — в его спектакле господствует лейтмотив игры. Главный герой, Егор Дмитрич Глумов хочет разбогатеть и для достижения цели затевает «игру» сначала со своим дядей, Нилом Федосеичем Мамаевым, добивается его расположения, а затем берет в оборот и всех его знакомых. Намеченный план почти что срабатывает: сладкий мед, который льется из уст Егора Дмитрича затмевает сознание богатым старикам и те обустраивают его жизнь. Намечавшаяся свадьба Глумова с племянницей богатой вдовы Турусиной в итоге терпит крах: его дневник с желчными и жесткими высказываниями о своих «начальниках», попал в руки к самим адресатам… Знаменитый финальный монолог молодого человека, в котором он обличает тогдашнее (а на самом деле совсем не меняющееся) общество, на 3 минуты выводит из игрового пространства, заставляет вернуться в реальность и вспомнить, что в каждом из нас все же есть совесть и здравомыслие. Режиссерски это показано очень выпукло: Глумов спускается в зрительный зал и прямо оттуда бросает обвинения ошарашенной «элите» — прием не новый, но действующий. Публика становится компаньоном Глумова, а смысл его слов до аудитории таким образом долетает явно сильнее и лучше.
В спектакле Бейлиса каждый герой — яркая и неповторимая личность. Например, Крутицкий здесь не разваливающийся старик, максимально архаичный в своих суждениях (именно так его всегда изображали), а подтянутый и занимающийся спортом мужчина хоть куда, даже в свои шестьдесят лет. Он не прочь поухлестывать за дамами — и за своей старой подругой Турусиной, и за молодой служанкой. Александр Титоренко в этой роли был бесподобен — статный, высокий, максимально обаятельный, а как лихо подкручивает усы и «повергает» Турусину своим поцелуем на банкетку, это надо видеть! Сама Софья Игнатьевна по режиссерскому замыслу ведет две жизни: на людях она усердно богомольствует и помогает бедным, юродивым и прочим странным людям. Но оставшись одна, она втихаря пьет водочку и выплясывает чуть ли не канкан. Маститая Елена Харитонова в этой роли была органична и убедительна — роскошная аристократка вдруг вспоминала о своей бурной молодости и вдруг начинала чуть ли не по-юношески шалить. Ее племянница, Машенька — тоже истинный хамелеон. Мария Серегина показала свою героиню, как скрытую хищницу: когда надо она покорна и мила, но на самом-то деле Машенька хочет богатой, роскошной и бездумной жизни! «Я буду грешить и каяться» — эти знаменитые слова принадлежат именно ей.
Клеопатра Львовна Мамаева, влюбленная в Глумова и желающая быть его «начальницей» во всех делах, не хочет ощущать старости, а потому играет в молоденькую девушку, жаждущую огненной и умопомрачительной страсти. Юлия Зыкова не перемудрила с комикованием и жеманством. Возрастную светскую львицу Мамаеву в ее интерпретации даже жалко — так увлеклась юношей, что чуть не попала впросак. Именно эта дама обнаруживает дневник Глумова и жестко ему мстит. Ее муженек, тот самый Нил Федосеич, вообще живет в мире грез — герою кажется, что его бесчисленные советы жаждет услышать каждый. Сергей Еремеев провел эту роль, как мастер старой закалки — очень характерно, выпукло, колоритно и, конечно, с массой ярких деталей и нюансов.
Иван Иваныч Городулин — человек с виду важный, мудреный. А на деле оказывается вполне харизматичным любовником для Мамаевой и «милейшим» мужчиной, который лихо подстраивается под любого собеседника. Михаил Фоменко, непривычно молодой для этой роли, внес в спектакль нотку истинного обаяния и одновременно едкой сатиры на современных чиновников.
Даже второстепенные персонажи и то примеряют на себя различные ипостаси. Бойкая Манефа притворяется гадалкой-экстрасенсом — аферистка кладет к себе в карман не только денежки, но и посуду из дома Глумова. За проделанную магическую «работу» дама просит выпивки — и ее, конечно же, угощают. Наталья Боронина сыграла роль по-своему — без напускной мистики и загадочности оракула, в ее исполнении эта вороватая притворщица тащится сама от себя, ведь она так ловко всех обдуривает. Голутвин в спектакле Бейлиса тоже не просто пьяница и шантажист. В кульминационной сцене четвертого действия, когда он предлагает Глумову заплатить ему за то, чтобы он не распространял компромат на юношу, его образ, ярко претворенный Антоном Хомятовым, обретает черты фатальности. Голутвин выступает здесь посланником Судьбы, которая разрушает коварный Глумова.
Сам Егор Дмитрич заправляет всем этим карнавалом и перевоплощается каждое мгновение, ведь надо понравиться всем. Свое настоящее лицо он показывает лишь, когда остается наедине с собой. Василий Зотов в этой многопалитровой роли давно нащупал нужную интонацию, а потому смотреть за каждой его трансформацией — сущее удовольствие. Маменька Глумова, Глафира Климовна — глуповатая, но хитрая, изворотливая женщина, готовая на любые подлости ради собственного и сыновьего счастья, в интерпретации Клавдии Моисеевой становится достойной сообщницей сына.
Лейтмотив игры прослеживается и в оформлении постановки. Энар Стенберг (кстати, этот спектакль стал его последней работой) создает по-настоящему роскошные декорации, действительно достойные Малого Императорского театра. В них — игра эпох и стилей. В доме Глумова висят портреты 1860-х, а за окном — лирический осенний пейзаж, изображающий московскую улицу. Зал в доме Мамаева переносит в совершенно другое время — на стенах очаровательные картины Федора Рокотова. А у Крутицкого можно полюбоваться полотнами европейских классицистов а-ля Пуссен и огромной фигурой рыцаря в доспехах. Но наиболее прекрасна гостиная на даче Турусиной в Сокольниках — уютный кустодиевский пейзаж, изображающий парк с аллеей и беседкой вдали, так и тянет прогуляться по нему.
Удачна музыка Шандора Каллоша с ее впечатляющим и запоминающимся мелодизмом — она подчеркивает игровую атмосферу спектакля и придает ему особое очарование.
Фото – Евгений Люлюкин
