Оперный певец Томас Хэмпсон предстал на фестивале «Опера Априори» в роли президента Линкольна и исполнял сочинения американских композиторов. Оркестр к либеральной музыкальной политике оказался не готов, считает Ирина Севастьянова.
Выступление Томаса Хэмпсона в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко прошло без аншлага. Видимо, для выдающегося американского баритона не нашлось Марины Давыдовой или Антона Долина, которые бы постом в суровых тонах не отправили своих фейсбучных друзей за билетами на концерт. Такие анонсы из соцсетей хорошо сработали, например, когда в Москву привозили спектакли французского фестиваля в Экс-ан-Прованссе, или в случае с одной из успешнейших копродукций Большого — оперой «Билли Бадд» (в этом году постановка получила «Золотую маску», но была снята с репертуара). Практика последнего времени показывает, что личные рекомендации действуют куда эффективнее, чем статьи в солидных изданиях, пусть и написанные теми же критиками, что публикуют тексты на Facebook.
Московские гастроли Хэмпсона — помимо концерта, проходила ещё творческая встреча с артистом перед показом в кино оперы «Таис» — остались незаслуженно в тени. Это обидно не только потому, что приезжал один из лучших сегодняшних баритонов, сколько потому, что он выступал не с заезженным репертуаром, а с уникальной программой «The American Spirit»: российской премьерой «Писем от Линкольна» (2009) Майкла Догерти, песнями Леонарда Бернстайна и Коула Портера.
В этом концерте интереснее всего было наблюдать, как Хэмпсон взаимодействовал с оркестром. Фрагменты из мюзиклов Бернстайна многие российские оперные исполнители могут спеть, но вот разрушить стену между голосом и инструментами не всем под силу. Хэмпсон демонстрировал какую-то невероятную погружённость в партитуру, он внимательно слушал оркестр, во втором отделении певец и вовсе стал пританцовывать или подбадривать своих коллег.
Среди российских вокалистов найдётся совсем не много артистов, которые смогут настолько органично существовать в музыке на равных, а не как с золотого пьедестала. В интервью Анна Нетребко, например, рассказывала, что искала для одной записи звучание «виолончели, которая стоит миллион долларов», то есть она не предполагала творческого взаимодействия с музыкантами в оркестре, а лишь рассчитывала на эффектную подложку для своего голоса.
Впрочем, изменение в формате концертов, не просто выступлений оперных звёзд, а показа замечательных ансамблей вокалистов и инструменталистов, можно было наблюдать в течение всего фестиваля. В первом вечере солировали двое — сопрано Надежда Кучер и кларнетист Игорь Фёдоров, во втором, там Стефани д’Устрак представляла программу «Французское барокко», едва ли не самым запоминающимся номером стал квартет Александра Рудина (виолончель), Владислава Песина (скрипка), Ивана Бушуева (флейта) и Фёдора Строганова (клавесин).
Концерт Хэмпсона не стал исключением: даже в своём дирижировании — он вставал за пульт в танцах из мюзикла Бернстайна «Увольнение в город» — оказывался не как ментор или руководитель, а как играющий тренер, чуткий и эмпатичный. Да и в партии президента Линкольна он показывал переживающего благородного человека, а не властного политика. Если первое отделение концерта воспринималось как отличный байопик, призрачные Медитации из «Мессы» Бернстайна тоже казались каким-то эпическим саундтреком, то второе — было в духе приятной музыкальной мелодрамы в стиле ретро. В композициях Портера и Бернстайна певец был лиричен и исполнял их камерно, с технической безукоризненностью.
Оркестр к такому тесному сотрудничеству с солистом готов не был: в их игре ощущалась скованность. Когда за пульт вставал Урюпин свободы оказывалось больше, музыканты чётко следовали его дирижёрским указаниям. Возможно, это связано и с тем, что в концерте участвовал театральный оркестр, который редко активно взаимодействует с солистами, ведь находится он чаще всего в яме.
Концерт завершали симпатичные бисы: исполненные тихо и элегантно Серенада, кокетливый дуэт с Церлиной (солисткой театра Натальей Мурадымовой) из «Дон Жуана» Моцарта и бравурный «Чардаш» из «Марицы» Кальмана.
Фото © Ира Полярная / Опера априори
