Постановка оперы П. И.  Чайковского «Евгений Онегин» в режиссуре Дмитрия Чернякова 2008 года в Париже напрасно названа революционной: в ней нет ничего эпатажного. Впечатлениями от просмотра делится Лилия Соловьёва.

Музыкальная часть представления выполнена настолько мастерски, что не требует дополнительного акцента. Зато сценическое действие изобилует находками и интересными режиссерскими решениями, которые удивляют как в положительном смысле этого слова, так и в обратном. 

Что первым бросается в глаза на сцене? Длинный обеденный стол. Этот стол и гости за ним будто символизируют жизнь Татьяны: она стабильна в начале, разрушается в сцене письма и выходит на новый уровень в третьем действии. Один из прекрасных визуальных моментов – объяснение Онегина с Татьяной. Во время разговора они сидят по краям стола: в первом действии слева сидит Онегин, а в третьем на его месте оказывается Татьяна.

Декорации представляют собой две комнаты: просторную и светлую комнату в доме Лариных и парадную залу в доме Гремина, оформленную в торжественных бордовых тонах с огромной хрустальной люстрой. Костюмы можно отнести к середине XX века (например, ушанка Ленского). Всё это создает фон и атмосферу, которые поддерживают и сопровождают действие, не привлекая к себе лишнее внимание.

В музыкальном оформлении есть одна примечательная деталь: опера начинается не с музыки, как это принято, а со звуков звенящей посуды, которые продолжают сопровождать слушателей на протяжении всей постановки.

Наибольший интерес представляют психологические решения. Например, между Ольгой и Татьяной возникает конфронтация во время арии Ольги. Особая связь между Татьяной и Ленским также подчёркнута: создаётся впечатление, что Владимир в сцене бала у Лариных выражает то, что не может озвучить сама Татьяна. Ближе к концу сцены мать Ларина даёт пощёчину Ленскому, Ольга ударяет его папкой, и лишь Татьяна подходит, чтобы успокоить.

Самая яркая сцена как в визуальном, так и в психологическом плане — сцена письма Татьяны. Персонаж разрушает окружающую обстановку и взбирается на стол. В этот момент перегорает люстра, резко распахиваются ставни окон, и врывается лунный свет с развевающимися шторами. Это сильный режиссёрский ход, пробирающий до мурашек.

Однако не всё в этой опере выглядит безупречно. Есть моменты, которые вызывают вопросы. Например, бесконечный смех матери Лариной и Ольги, напоминающий закадровый смех из ситкомов, или кокетливая бабушка, заигрывающая с Ленским во время его прощального ариозо. Также вызывает недоумение тост Онегина и карикатурные гримасы: Ольги после смерти Ленского и Татьяны после встречи с Онегиным в третьем действии.

В последнем действии особое внимание уделено тому, как общество игнорирует Онегина. Сначала его не замечают официанты, затем он не может найти себе места за столом, случайно толкает блюдо локтем и вдруг решается произнести тост, в котором изливает душу. Всё это балансирует на грани комичного и нелепого.

Удивляет и тот факт, что начало заключительной сцены происходит в присутствии мужа Татьяны, что достаточно откровенно. При этом Гремин, увидев Онегина, оставляет Татьяну с ним наедине, а затем внезапно появляется снова. Его поведение кажется ничем не мотивированным.

Странным выглядит и появление пистолета в последней сцене. Если ружьё в дуэли с Ленским выстрелило (хоть и случайно), то пистолет Онегина остаётся непонятным элементом. Он должен подчёркивать пылкий нрав героя? Угрожать жизни Татьяны? Или намекать на суицид? Было бы интереснее, если бы сцена затемнилась и раздался выстрел – это придало бы моменту драматичности.

Тем не менее, итоговая оценка постановки остаётся высокой: всё сделано качественно и добротно, начиная с декораций и заканчивая взаимодействием солистов. Это спектакль, который не страшно показать детям и на который не стыдно пригласить родителей. Красиво, тонко и впечатляюще.