![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/nernerner.jpg)
с 9 по 21 апреля в Новой Опере прошел «Верди-марафон». Публике было предложено увидеть все многообразие опер композитора в репертуаре театра: от полноценных спектаклей до формата концертного исполнения. Филипп Геллер провел три вечера в театре и делится впечатлениями.
Костер страстей «Трубадура»
Один из шедевров оперной триады композитора, «Трубадур» — присутствует в репертуаре театра еще с 2012 года. Это идеальная классическая постановка ассистента Франко Дзеффирелли, итальянца Марко Гандини. Режиссер продемонстрировал прежде всего пиетет к авторскому замыслу. Нигде не отступая от ремарок композитора, он визуализировал музыкальную ткань и смог создать эстетически совершенную картинку, не отвлекающую от главного. Лишь финал получил чуть новую трактовку: Азучена не падает замертво, а смело и с триумфом смотрит в глаза графу ди Луна. Она победила, отомстила ему. Сильно, мощно, драматично…
Лаконичные, удобные для певцов мизансцены здесь оттеняют декорации Итало Грасси — три огромные башни в эстетике художников-кубистов. Они поворачиваются к публике различными сторонами и меняют цвет, в зависимости от того, кто сейчас на сцене. «Одна из них показывает нежность и невинность Леоноры, другая – суровость и властолюбие графа, и последняя сторона – темперамент Манрико и Азучены». А костюмы Симоны Моррези демонстрируют удачный компромисс между историзмом и современными фэшн-деталями.
![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/foto-4--1024x458.jpg)
Оркестр театра (дирижер — Василий Валитов) радует стройностью звучания и качественным балансом с певцами. Вердиевские страсти здесь показываются сполна, но они не выплескиваются наружу. При этом абсолютно отсутствует шаблонность, заигранность исполнения — чувствуется живое дыхание каждой группы инструментов, вдохновленное естественностью дирижерского жеста. Во всем есть вкус и стиль, что очень немаловажно.
Стержнем спектакля выступает легенда театра Маргарита Некрасова — Азучена. Это грандиозная работа артистки, одна из вершин ее творческой карьеры. Певица претворяет, соединяет итальянскую и русскую традиции исполнения и создает очень выразительный по своей эмоциональности, трагизму образ безумной, несчастной матери-цыганки. Ее героиня сочетает в себе и демонические черты, и истинно материнские чувства — певица всей силой своего уникального дарования воплощает гениально психологически выписанный композитором характер. А ее мощный, масштабный голос то обжигает ненавистью, то выражает страх старухи, заставляет сопереживать и сострадать мучениям женщины. Жутко неудобно написанную партию, требующего широчайшего диапазона от певицы, насыщенную дискомфортными скачками, резким пунктирным ритмом, Некрасова поет очень четко и отшлифованно.
![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/foto-1-1-1024x683.jpg)
Еще одна потрясающая работа— Леонора Ирины Моревой. Обладательница большого, глубокого, насыщенного, полнозвучного драматического сопрано, певица звучала в лучших европейских стандартах исполнения данной партии. В первом номере героини, каватине Taccea la notte placida, Морева показала всю силу страстной любви к рыцарю-трубадуру, заступившемуся за нее. Голос певицы звучал то затаенно-нежно, то порывисто-экзальтированно. Очень драматичной получилась знаменитая сцена Miserere, в которой Морева достигла подлинных трагических высот, рисуя безысходность героини перед роком. Не побоялась она исполнить и вторую, виртуознейшую арию в третьем действии, которую порой некоторые певицы выпускают.
Образ герцогини, в этой постановке напоминающей Прекрасную Даму со средневековых полотен артистка обрисовала весьма индивидуально. В ее героине совсем мало лирики, это очень самоотверженная, смелая, решительная девушка, которая может заступиться за себя, однако она готова пойти на все жертвы, чтобы спасти Манрико.
![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/foto-3-2.jpg)
Достойно показал себя баритон Александр Мартынов — его граф ди Луна брутален, грозен и готов, кажется уничтожить всякого, кто встанет на его пути. При этом, как мы знаем, герой не чужд любовной лирики — ее композитор подарил персонажу в знаменитой арии второго действия. Но свои чувства ди Луна понимает уж слишком однобоко и исключительно в одном, разрушительном, а не созидательном направлении. Мартынов сумел показать это и в пластике, и в поведении героя, и в его голосе — который даже в лирической арии пылал страстью самца-мачо.
![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/foto-2-1.jpg)
Отличная работа обладателя аристократичного баса Андрея Фетисова — Феррандо. Качественный интонационно, синхронно и очень гармонично звучащий хор (хормейстер — Мария Чекръкчиева) оставил исключительно приятные впечатления.
Свет надежды
Реквием Джузеппе Верди — пожалуй, одно из ключевых для этого жанра творений во всей мировой музыкальной культуре. Многими исследователями отмечена его оперность, театральность — из-за этого нередко появляются полноценные сценические воплощения произведения. Но все же классическая интерпретация Реквиема в концертном виде в России встречается гораздо чаще: сочинение очень часто можно увидеть в афишах различных залов и театральных институций.
В стенах Новой Оперы Реквием Верди впервые появился в 1999 году — Основатель коллектива Евгений Колобов не раз исполнял его. Позже эта масштабная фреска звучала в рамках различных Крещенских фестивалей: в интерпретации Эри Класа (2005), Гинтараса Ринкявичуса (2007), Отто Тауска (2008), Александра Самоилэ (2021). В этом 2024 году сочинение было исполнено в рамках очередного фестиваля — на этот раз дирижером выступил Анатолий Левин. В качестве солистов выступили Елизавета Соина, Анастасия Лепешинская, Хачатур Бадалян и Виталий Ефанов. Верди-марафон снова подарил встречу с Реквиемом.
За пультом был тот же Анатолий Левин. Оркестр звучал бесподобно — с невероятным вниманием к деталям, проработанной фразировкой, необходимым масштабом и силой, но при этом несколько суховато-сдержанно, чуть ли не по немецки, что прирожденному итальянцу Верди не совсем к лицу. Эмоций не хватало, а они здесь все же очень важны: в этот раз музыка композитора, увы, не тронула. Еще один аспект — определенный психологический дисбаланс между ямой и сценой. Коллектив музыкантов практически не расходился с артистами-солистами, но чувствовалось, что обе группы существуют несколько сами по себе — как будто в разных мирах.
Зато на высоте был хор театра (хормейстер — Юлия Сенюкова), продемонстрировавший идеальную синхронность, отличную артикуляцию, необходимую эмоциональную наполненность. Он стал поистине одним из важнейших действующих лиц произведения. Квартет солистов, показал, в целом, адекватный уровень исполнения. Лучшими можно назвать работы баса Константина Федотова и меццо-сопрано Вероники Ершовой. Молодой обладатель уникального по красоте тембра, завидного диапазона, Федотов всегда убедителен в любом репертуаре. И в Верди он не подвел: голос звучал очень благородно и уверенно, ровно во всех регистрах, радовал полетностью и некоторой надмирной отстраненностью — словом, все то, что и должно быть в этой партии соблюдалось целиком и полностью.
Вероника Ершова порадовала новым взглядом на эту музыку: ее мягкое, воздушное лирическое меццо-сопрано придало Реквиему особое ощущение надежды на спасение души, её уход в райские гущи, а не в подземные чертоги Ада. Бытует традиция выступать здесь меццо-сопрано с большими, драматическими голосами — многие любят, когда страсти клокочут (это же Верди). Ершова демонстрирует абсолютно иное прочтение: её голос не давит, не обжигает и не дает провалиться в пучину эмоций.
Сопрано Елизавета Соина, певшая по замене (изначально в составе была заявлена Екатерина Мирзоянц) в начале звучала не совсем стабильно — будто не распевшись, но постепенно она набирала обороты. В целом, артистка смогла передать драматизм сочинения, его уровень и смыслы, но все же хотелось бы более смелого звучания на верхних нотах и чуть более открытой экспрессии, смелости.
Тенор Георгий Васильев номинально выступил неплохо — нигде не сорвался, выдержал «марафон» до конца, но пел как будто без вдохновения. И этому есть причины. Голос певца за последнее время несколько как будто подсел, в нём нет былого богатства, но артист всячески старается это скрыть — признаться, порой у него это получается удачно. Однако было заметно, что уже ближе к концу певец подустал: зато важнейшая его сольная ария «Ingemisco tanquam reus» прозвучала вполне убедительно и может быть даже трогательно, прежде всего, благодаря верно подобранным нюансам и грамотному распределению сил.
Страсть, обрамленная лаконизмом
Завершающим событием Верди-марафона стал показ оперы «Аида» в концертном исполнении. Этот вариант прижился в Новой Опере с 2013 года, и с успехом — на каждом спектакле аншлаг.
![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/foto-6-1-1024x576.jpg)
На самом деле концертное исполнение — это больше плюс, а не минус, как может показаться на первый взгляд. Масштабная фреска «Аида», в отличие от ранних опер композитора, абсолютно самодостаточна и совершенна как по своей музыке, так и по чётко, внятно выстроенной драматургии. Сочинение не нуждается ни в каких переосмыслениях и режиссёрских дополнениях — все мысли сказаны в партитуре. А уж если рассматривать вариант классической постановки с помпезным оформлением в псевдоегипетском духе, с многолюдными шествиями и избыточной красочностью, возникает вопрос: а нужно ли это было Верди? Композитору, которому присуща, порой, излишняя аффектация, но и невероятный трагический масштаб глубины героев? Нужна ли вся эта роскошь для воплощения смысла «Аиды»?! Вопрос оставим без ответа — пусть каждый делает свои выводы.
Вариант концертного исполнения представляется наиболее удачным. Завороженный гениальной музыкой и гуманистическим посылом творения Верди зритель Новой Оперы не отрывает своего взгляда от сцены в течение трех часов — и это в концертном исполнении, к которому многие относятся так скептически? Видели ли вы когда-нибудь такое?Новая Опера придумала потрясающе простой, и как бы странно это не звучало, выгодный ход для себя. Хочется пожелать, чтобы «Аида» Верди в таком виде и дальше продолжала существовать на этой сцене.
За оформление в этой версии отвечает драматический театр песочного искусства «Пески времени» (режиссёр песочных картин — Роман Ставровский, художник по песку — Александра Басова) — получилось лаконично, но красиво, мило и со вкусом. На экранах зритель видит образы, навеянные египетским искусством — это объекты, которые фигурируют в той или иной картине оперы, различные символы этой культуры.
Несмотря на заявленный формат концертного исполнения, артисты не были привязаны к нотам, они полноценно играли, поэтому это действие можно назвать настоящим спектаклем. Хор, разместившийся на постаментах позади солистов или по бокам сцены, в основном был статичен, но, например в «Танце священных жриц», артистки хора в прямом смысле затанцевали — пластика, которую к этому номеру сочинил режиссер Алексей Вэйро, отсылала к характерным для Египта движениям. А пение хорового коллектива за весь спектакль не было омрачено никакими ошибками — хормейстер Юлия Сенюкова и её помощники стабильно держат качество.
То же можно сказать и про оркестр — «Аидой» в Новой Опере традиционно дирижирует Александр Самоилэ, и это всегда праздник для слушателя. Но и в этот вечер, когда за пульт встал старейший дирижёр театра Евгений Самойлов, уровень интерпретации никуда не ушёл. Все вкусности вердиевской партитуры были показаны очень выпукло и при этом с любовью, бережно — казалось, ни одна деталь не была упущена маэстро.
Опера исполняется без единой купюры. Например, целиком исполняется ballabile в 4 картине (ремарка композитора «Un drappello di danzatrici che recano i tesori dei vinti» — «Группа танцовщиц несёт драгоценности побежденных»), обычно его частично сокращают. Здесь, когда действие на сцене останавливается, а из ямы звучит изящная, квази-ориентальная музыка, публика прислушивается внимательнее к происходящему и погружается в экстаз, завороженная волшебными звуками…
![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/foto-5-2-808x1024.jpg)
К слову сказать, театр в этот раз представил идеальный каст артистов. Четверка главных героев — все как на подбор. Одной из приманок для столичных московских слушателей стало выступление приглашенного артиста, солиста театра «Геликон-опера», тенора Ивана Гынгазова. Труппа Новой Оперы в последние годы стабильно испытывает проблему в хороших драматических тенорах, поэтому идея позвать российскую звезду выглядит вполне понятно и даже необходимо.
И со своим выбором руководство не прогадало — партия Радамеса очень идёт мощному, брутальному, темноватому по своему окрасу голосу Гынгазова. Артист виртуозно справляется со всеми сложностями, не знает технических преград и вообще звучит очень смело и свободно. Шероховатостей практически не было — и это для нашего времени победа, учитывая, что качественно Радамеса могут спеть единицы. Иван Гынгазов из их числа.
Все номера были в прямом смысле исполнены на «ура», а верхушки, которые заставляют нервничать многих даже именитых певцов, были взяты свободно, интонационно чисто и без форсирования.
Откровенно хорошо, качественно, уверенно звучала Елизавета Соина — Аида. Эта партия у неё уже давно сделана, она успешно исполняет её в Новой Опере — и с каждым разом все лучше и лучше. Тут не было слабых, неудачных мест, к которым можно было бы прицепиться, упрекнуть артистку за что-то. У Соиной в голосе хватает и драматизма, и нежных, небесных красок — её героиня страдает от неизбежной тяжёлой судьбы, рока, лишь смерть ей может принести блаженство. Артистка находит интересные нюансы для каждого номера, но вершина этой партии — конечно же, романс «Oh, patria mia» с его извилистой мелодикой, неудобным ритмом, скачками на большие расстояния. Певица здесь особенно трогает задушевностью, прочувствованностью исполнения, а в плане технических моментов особо хочется выделить очень красивую филировку верхних нот.
![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/foto-8-685x1024.jpg)
Анджей Белецкий — тоже известный мастер по интерпретации вердиевской музыки. Любовь к экспрессии, страстный темперамент, актёрские качества этого певца как нельзя больше подходят для данного композитора. И его Амонасро в «Аиде» — тому подтверждение. Партия вроде бы и не слишком большая, но важная, этапная для каждого баритона. Белецкий интерпретирует её по-своему ярко, очень остро, драматично. Его герой напоминает тигра, застрявшего в клетке, но отчаянно пытающегося вырваться, стремящегося на свободу. Он агрессивен и отчаянно пытается бороться за спасение своей родины. В наваждении, экстатическом состоянии Белецкий-Амонасро чуть не проклинает свою дочь, заносит над ней свою руку, чтобы ударить и срывается на крик «Dei faraoni tu sei la schiava!», но останавливается, сдерживая себя. Ровен, царственен, бас Андрея Фетисова (Царь Египта), стабилен был Виталий Ефанов — непреклонный жрец Рамфис. В маленьких партиях качественно себя показали Екатерина Петрова (Жрица) — даже заминка с оркестром, который вступил раньше, чем она и хор вышли на сцену во 2 картине, не смутили ее и Антон Бочкарев (Гонец).
Но главное украшение апрельской «Аиды» — меццо-сопрано Анастасия Лепешинская (Амнерис). Она очень давно не пела эту партию на сцене родного театра, потому ее фанаты и столичные меломаны с нетерпением предвкушали это выступление. И не зря. Лепешинская — одна из выдающихся артисток своего поколения. Обладательница уникального по красоте голоса, каждую ее роль отличает полноценная мизансценическая отделка, эмоциональная наполненность, незабываемая актерская игра. Кроме того певица — невероятная красавица, стройная шикарная брюнетка с пламенной харизмой и острым взглядом. Она блистательно владеет культурой жеста, у Лепешинской очень выразительная и точная мимика, потрясающая пластика.
Её Амнерис — не ревнивая царица, а прежде всего женщина, которая хочет добиться взаимной любви от Радамеса, женщина, страдающая из-за своих чувств и обрекающая себя на духовную погибель. Артистка обрисовала этот образ невероятно выпукло и самодостаточно, каждый раз, когда она появлялась на сцене, наблюдать хотелось только за ней. У Лепешинской нет ничего случайного — каждый жест, поза, движение рук продуманы и подчинены внутренней логике развития героини. Ей абсолютно не нужны режиссеры, она сама себе творец, ведь все, что она придумала для своей Амнерис, смотрелось невероятно убедительно и интересно.
Но актёрская игра никогда не сможет прикрыть плохой вокал — это факт. Однако данное утверждение ни в коем случае не относится к Лепешинской, ведь ее пение — это бриллиант высшей пробы, всегда подлинное наслаждение для ушей.Голос певицы исключительно ровен по своему диапазону, многокрасочен — артистка пользуется своим драгоценным инструментом очень умно и при этом бережно.
![](https://bezfalshi.ru/wp-content/uploads/2024/05/foto-7-1-676x1024.jpg)
Певица грамотно и очень сильно выстроила вокальную интерпретацию Амнерис — ее широчайший голос способен к передаче малейших динамических оттенков, артистка строго следует авторским ремаркам композитора. Он может быть и бархатным, и более мясным и плотным, и наоборот нежным, пастельным — все зависит от ситуации, в которой пребывает героиня певицы. Особенно понравилось то, что Лепешинская не позволяла себе переходить на декламацию и выкрики в этой партии — некоторые любят делать подобное (вердиевский стиль, в принципе, это допускает, но очень в меру). Артистка честно выпевала все ноты, при этом каждая из них была исключительно наполненной, на вес золота. Шикарная середина и уверенный верх, отличное дыхание, потрясающее искусство фразировки — вот что характеризует тончайшее искусство Анастасии Лепешинской.
Музыкально же певица рисовала Амнерис разнопланово и экспрессивно: затаенно-загадочно в первых сценах оперы, как бы чувствуя неладное, сначала вкрадчивыми и притворно-ласковыми интонациями, затем уже полностью обрушивая весь свой гнев и унижая Аиду в дуэте с ней. Кульминация образа — конечно же сцена Судилища, которая требует огромных артистических и вокальных затрат от любого меццо-сопрано.
Лепешинская здесь показала всю тяжесть положения своей героини, её личную трагедию и драму: страстность, экзальтированность её любви сменялись приступами мести по отношению к Радамесу и Аиде, а затем — мольбами к жрецам и Рамфису. И затем — трагический финал, проклятие вслед жрецам и ментальная смерть.
Невозможно было не сочувствовать переживаниям героини, настолько артистка слилась в одно целое с её образом. В этой сцене она достигла подлинных трагических высот искусства, которые в наше время доступны единицам. Анастасия Лепешинская — истинная примадонна Новой Оперы, это звание она несет гордо и честно, давая ощутить слушателям на спектаклях со своим участием как будто утраченное величие оперных певиц.
Фото: Даниил Кочетков, Василиса Феник