На сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко все чаще успешно ставятся старые оперы в новом обличии. Вот и «Норма» итальянского композитора Винченцо Беллини произвела фурор после премьерного показа. Стильные декорации, впечатляющая режиссерская работа, тонкое исполнение – казалось, все звезды, необходимые для успеха, сошлись над этим сумрачным галльским лесом. Однако светили они не всегда ярко.
Лес этот предстал в совсем непривычном обличье. Вместо густой зеленой чащи недалеко от Ирмансуля, на сцене высились редкие серебряные стволы деревьев, растворяющиеся в дымке; вместо укромного убежища верховной жрицы – маленькая, неуютная комната, расположенная в изометрии к залу. Режиссер-постановщик Адольф Шапиро пошел «традиционно экспериментальным» путем. Заручившись помощью художника-постановщика Марии Трегубовой, он создал сказочный, но необъяснимо пугающий облик спектакля. Каждая локация, в которой происходили события оперы, будто сошла с картин Рене Магритта и Эдварда Хоппера. Действие постановки разворачивается где-то между 1960-ми годами и нашим временем. Это позволило Марии одеть персонажей в самые эксцентричные для «Нормы» костюмы. Так жрецы были одеты в длинные, в пол, тренчи, воины – в современную униформу, а римский проконсул расхаживал по сцене в кожанке. Несмотря на такую эклектику стилей, все это смотрелось органичнее, чем, например, эта же опера в Пермском театре, где действие решили перенести на баррикады Великой французской революции. Постановка Шапиро смотрится выигрышнее за счет скудной цветовой гаммы: вся опера идет в градациях серого, с редкими вкраплениями алого на костюмах основных действующих лиц. Наступила ночь, и этот мрачный пейзаж раскрасят только языки пламени, появляющиеся в конце последнего акта.
Чувствуется, что такое художественное решение сильно повлияло и на Кристиана Кнаппа, отвечавшего за музыку. От первого до последнего звука вся партитура Беллини прозвучала немного мистично и отстраненно. Это позволило певцам контрастировать с оркестром и продемонстрировать свою блестящую технику. А демонстрировать было что. Владимир Дмитрук, исполнивший Поллиона убедительно отыграл роль: в своей каватине «Meco all’altar di Venere» он идеально справился со всеми распевами, выжимая из своей роли максимум, оставаясь при этом энергичным на сцене и сохраняя манеру пения, необходимую в бельканто. Великолепна была и Полина Шароварова в партии Адальжизы. Студентка Московской консерватории, взявшись за свою первую серьезную роль, справилась с ней великолепно, составив конкуренцию другим артистам. Точное, строгое исполнение с прекрасной филировкой звука и идеальной синхронностью в дуэтах. Нередко исполнительницы этой партии переходят на роль Нормы в будущем. Скорее всего, так будет и в этом случае.
Но всё же в тот вечер заглавную партию пела другая талантливая артистка. Хибла Герзмава сыграла сразу три вариации верховной жрицы: Норма-девушка, Норма-подруга и Норма-мать. В каждом акте, а иногда и в каждой сцене, актриса показывала совершенно другое прочтение персонажа со своей уникальной палитрой эмоций. Дуэт «Sola, furtiva al tempio» у Хиблы звучал в тёплых материнских тонах, тогда как в сцене «Deh! Con te, con te li prendi» со всё той же Адальжизой, Норма представала разбитой горем подругой, наказывающей молодой жрице свою последнюю волю. Все ипостаси персонажа собираются воедино только в последнем акте. А в чем у актрисы есть стабильность, в отличии от трактовки образа, так это в вокальном исполнении. Норма в исполнении Хиблы звучала лирично: сглаженные, мягкие пассажи с лёгким драматическим оттенком. Кажется, при работе над образом актриса ориентировалась скорее на техническую выверенность Бартоли, чем на эмоциональность, присущую Каллас. И осознавая это, пазл складывается воедино.
Нет огня без пепла. Как бы точно ни звучала музыка, как бы филигранно не исполнялись партии – к концу первого действия появляется стойкое ощущение «зловещей долины». Словно это не постановка, а заранее снятый ролик с 3D-моделями. На самом деле все эмоции – маска, пение – заученная запись, а вся опера – комедия дель арте. Хор «Guerra! Guerra!» – одна из кульминационных точек творения Беллини. Но в постановке МАМТ этот переломный момент смазывается. Да, эпично. Да, устрашающе. Но с последними звуками этого хора с лица Оровезо, сыгранного Феликсом Кудрявцевым, пропал и малейший намек на эмоции. Любой артист, закончивший свой номер, выглядел словно марионетка, ждущая следующего выхода.
Нет и дыма без огня. Хоть постановка удивляет своей плоскостью и одномерностью, такие спектакли нужны как лакмусовая бумажка. Да, не было ничего особо выдающегося, но и провала не произошло. Качественное пение, красивые декорации, стильная сценография – «Норма» идеально подходит для знакомства с тенденцией на смысловое и визуальное обновление опер. И надо помнить, что после пожаров таких постановок, как и в истории Нормы, наступает рассвет.
Фото – Сергей Родинов
