В Малом театре появились «Маленькие трагедии» Александра Сергеевича Пушкина в постановке Алексея Дубровского. В спектакль вошли три из четырех сюжетов: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость». «Пир во время чумы» остался за кадром, может быть, и к лучшему: постановка получилась и так насыщенной (3 часа) и наполненной глубокими смыслами, которые зритель, скорее всего, вдохновившись гением классика и мастерством режиссера, будет разгадывать и после просмотра.
Несмотря на новизну, спектакль можно уже включить в «золотой фонд Малого театра», так как, пожалуй, из всех последних премьер он является наиболее монолитным и максимально достоверным по отношению к первоисточнику. Дубровский не стал вставлять свои мысли и идеи в сочинения Пушкина, а позволил поэту раскрыться во всем своем трагическом великолепии.
Авторские идеи в спектакле на первом плане и они не изменены.
За нотку современности здесь нежданно-негаданно отвечает хореография — именно она становится тем компонентом постановки, который прокладывает дорогу к нашему времени.
По воле балетмейстера Антона Лещинского в спектакле появляются шесть Масок — люди в черном, на лица которых надеты белые длинноносые маски средневековых лекарей. Образ этих немых персонажей естественно передан танцевальными средствами. Пластика Масок изобилует движениями современного танца, и как бы являет собой контраст со временем действия, которое мы видим на сцене. Маски присутствуют на протяжении всей постановки — они заполняют собой интермедии между картинами, взаимодействуют с персонажами. Сразу становится понятно, что это образ смерти. Каждый раз, когда кто-то из персонажей находится между жизнью и смертью, они тут как тут, окружают его со всех сторон и забирают к себе, надевая на него такую же маску, как и у них..
Одна из главных фишек спектакля оформление — великолепная работа художника Марии Утробиной. И этим новая постановка отличается от некоторых последних премьер Малого, в которых, к сожалению, в визуальной части главенствует минимализм. Здесь же этого нет и в помине: у каждой картины (а их здесь девять!) свое лицо, свое настроение. И, конечно, свой неповторимый и очень богатый художественный наряд. В «Скупом рыцаре» основой картинки становятся зубчатые серые стены замка: на их фоне из люка поднимаются сундуки Барона, набитые золотом. Затем здесь появляется царское место, которое выполнено в том же стиле, что и ложи самого Малого театра — таким образом, передается «привет» родному пространству. В этой ложе восседает роскошно одетый Герцог в короне. Кстати, костюмы всех персонажей выполнены в духе исторических эпох и по своей красоте и отделке не уступают, пожалуй, оригиналам прошлых веков.
В «Моцарте и Сальери» основой оформления становится пространство старинного театра. В нем располагается клавесин, со всех сторон уставленный букетами с цветами — это подарки маститому Сальери, иные из которых напоминают похоронные венки. Во второй картине пространство расширится и появится огромный стол с явствами, здесь Сальери отравит Моцарта.
«Каменный гость» сочетает в себе и готическую мрачность кладбищенских мест с огромными, свисающими сверху колоколами, и роскошь комнат Доны Анны и Лауры. И, конечно, поражает огромная белая статуя Командора, который поднимается из-под земли. Из костюмов самым ярким тут становится наряд Лауры — она одета в сочное красное платье и такие же кожаные сапожки. Вкупе с аналогичными по цвету занавесями и красной скатертью стола это сочетание производит эффект взрыва бомбы.
Отдельные аплодисменты — художнику по свету Евгению Виноградову.
В качестве тотемного композитора спектакля Алексей Дубровский выбрал — нет, не Моцарта, например, или микст из разных авторов, а Георга Фридриха Генделя. Свой выбор режиссер объяснил тем, что хотел уйти от иллюстративности в «Моцарте и Сальери», найти более художественный ход, чем буквальное исполнение мелодий венского классика. Так что во второй пьесе «трагедий» на сцене Малого вы не услышите ни музыки реквиема, ни других сочинений Моцарта.
Основным лейтмотивом постановки стала генделевская ария «Lascia ch’io pianga», которая звучит в кульминационные моменты, когда кто-то из героев умирает. Цитата из «Музыки на воде» предваряет «Каменного гостя», а Лаура здесь вместо того, чтобы петь, дважды танцует под музыку медленных барочных арий Генделя(!). Выглядит сие действие несколько неожиданно и странно…
Впрочем, это не столь уж значительный фактор, гораздо важнее то, как преподнесены «Маленькие трагедии» актерами Малого театра. А сделано это с большим вкусом, тактом и масштабом.
Спектакль поставлен на двух гениальных артистов нашего времени, настоящих легенд актерской школы — Василия Бочкарева (Барон) и Михаила Филиппова (Сальери).
Бочкарёв настолько естественно вживается в роль, что слушая его знаменитый монолог о несметных богатствах, невольно перестаешь дышать. Актер не изображает, а именно что существует в образе полубезумного, несчастного старика-скупердяя, погрязшего в собственной жадности. Артист наполняет своего героя таким количеством нюансов, что его и пожалеть хочется, и одновременно он вызывает чувство отвращения из-за своей черствости и равнодушия.
Михаил Филиппов также абсолютно самодостаточен в прочтении роли Сальери. Он играет без надлома и душераздирающего пафоса. Наоборот — тихо, лаконично, чуть ли не скупо. Очень постепенно назревает в его душе драма, которая обрушивается на зрителя в самых последних словах пьесы.
Актер оправдывает своего героя, как будто бы он свое злодейство совершает необдуманно, сиюминутно, на эмоциях. Сразу же после того, как Моцарт выпивает яд, Сальери Филиппова становится страшно, он вдруг понимает, что совершил грех. Его глаза наполняются слезами. И зрителю жаль не молодого композитора, а старика, который уже сам себя внутренне проклинает. И ему уже не поможет ничто: ни зеркало, в которое он раньше смотрелся, и оно загоралось, как бы изображая свет его души, ни камертон, который настраивался (конечно, это метафора, которая считывается сразу — камертон совести) — теперь все тщетно.
Вокруг этих двух великих артистов выстроены другие образы, которые сыграны нисколько не хуже.
Неожиданно серьезный, весь в себе Жид из «Скупого рыцаря» в исполнении Владимира Дубровского — обычно эту роль играют в ярко характерном ключе, наделяя иронией и комизмом. Здесь же этого нет совсем: хитрость персонажа мы чувствуем не через жесты и мимику, которые здесь очень лаконичны, а как бы подспудно. Дубровский создает образ пройдохи, меркантильность которого внешне никак не выражена.
Алексей Фаддеев темпераментно, экспрессивно и горячо играет Альбера, разорившегося сына Барона, тогда как Герцог Михаила Мартьянова с одной стороны выглядит по-царски картинно, с другой — действительно справедлив и пытается вести дела в своем королевстве по совести.
Моцарту в интерпретации Дениса Корнуха несколько не достает легкости, воздушности, хотя артист очень старается.
В «Каменном госте» звезда сериалов, недавно вернувшийся в Малый театр Игорь Петренко на роль Дон Гуана по многим параметрам не подходит. Что внешне на испанского гранда он не тянет (да и бородка ему не идет), что внутренне — образ персонажа решен чересчур однообразными штрихами и герой выглядит как-то отстраненно. Становится непонятно: чем же пленяются все женщины, что соблазнительного в этом Дон Гуане? К тому же голос артиста не в форме — Петренко заметно сипел, отчего многие его слова попросту не были слышны..
Маленькую роль Монаха блистательно отыграл Сергей Еремеев — он вместе с режиссером Дубровским сделал из этого персонажа одновременно комического и несколько сентиментального героя. В данном случае Монах трогательно влюблен в Дону Анну, он безуспешно вздыхает по ней и корит себя за это, осыпая себя щедрыми ударами плетки, что вызывает естественный смех в зале.
Красавица Полина Долинская в траурном платье восхищает не только мужчин, но и женщин. Ее героиня эмоциональна, тонка, она еще не может отойти от прежнего брака, но уже по уши влюблена в Дон Гуана. И артистка блистательно, очень страстно передает этот водоворот переживаний Доны Анны.
Эффектна Лаура Алины Колесниковой — девушка свободных нравов, кажется, так и должна выглядеть. В героине Колесниковой, даже несмотря на светлые волосы, много истинно испанской страсти и темперамента, а если к этому прибавить ее хрипловатый сексуальный меццо-сопрановый голос, то становится понятно, почему она так интересна мужскому полу.
Александр Волков — вот тот, кто, кажется, идеально подошел бы на роль Дон Гуана, но артисту в этом спектакле дали лишь Дона Карлоса — по-своему жесткого, но как раз и брутального, и очень притягательного.
Финал спектакля Алексеем Дубровским решен символично — здесь нет фигуры Командора, утаскивающего Дон Гуана в ад. А сцена выстроена так: слышен звон колокола вместо стука в дверь. Стены серого замка раздвигаются и зритель видит Маски, теперь полностью одетые в белое. Одна из них, та, что в центре, говорит голосом Командора (голос Василия Дахненко в записи) и зовет развратника к себе. Без единой капли страха, словно зная приговор своей судьбы, Дон Гуан стремительно дает ей руку. Стены замка словно поглощают их и закрываются..
Через пару секунд оттуда выходят также в белых одеяниях три главных грешника «трагедий» — Барон, Сальери, Гуан. Отмучились, успокоились? Навряд ли. Скорее, это напоминание для каждого, что все мы под Богом ходим.
Фото: Евгений Люлюкин, А. Дворецков, Сергей Милицкий
