В 2021 году исполняется 180 лет великому романтическому балету «Жизель». Балету, который,как известно, обрел вторую жизнь именно на русской сцене и до сих пор идет с успехом на российских и мировых площадках. Московские балетные труппы предлагают различные постановки нестареющего шедевра. Наиболее любопытны версии Театра «Кремлевский Балет» и МАМТа им.Станиславского и Немировича-Данченко. Филипп Геллер сравнивает две эти яркие редакции.
Легендарный спектакль,ставший основой этих постановок, был создан лучшими силами французского искусства XIX века: музыку сочинил маститый Адольф Адам, либретто написали Анри де Сен-Жорж и Теофиль Готье по легенде о виллисах Генриха Гейне. Хореографический образ произведения создали Жан Коралли и Жюль Перро. «Жизель» стала кульминацией романтического балета. По сравнению с другой легендой этой эпохи, балетом «Сильфида» Филиппо Тальони(1832), новый спектакль был гораздо глубже и совершеннее. В «Жизели» именно танец стал основным выразительным средством и приобрел поэтическую одухотворенность. Третьим хореографом спектакля по праву можно назвать Мариуса Петипа(редакции 1887 и 1899 года). Именно он огранил стиль балета,очистил его от наслоений, накопившихся за почти 50 лет существования на петербургской сцене.
В 1944 году появляется знаменитый спектакль Леонида Лавровского. На долгие годы эта постановка, в которой был сохранен каркас версии Перро-Коралли-Петипа,становится визитной карточкой Большого Театра. Именно в нем запечатлена Галина Уланова в фильме 1956 года о гастролях театра в Лондоне. Сменившая старый спектакль постановка Юрия Григоровича, основанная на редакции Леонида Лавровского, и созданная только для самоутверждения лидера, до сих пор идет на сцене главного театра страны и ныне представляет жалкое архаическое зрелище,абсолютно лишенное всякого смысла.
Версия «Кремлевского Балета» опирается именно на постановку Лавровского. Однако, Андрей Петров,художественный руководитель труппы, блестящий исполнитель роли Ганса в постановке Леонида Михайловича на сцене Большого, отнесся максимально корректно и деликатно к почтенной даме. Все здесь сделано с оглядкой на золотые традиции прошлого . Сценография и костюмы спектакля, созданные, соответственно, Станиславом Бенедиктовым и Ольгой Полянской заставили вспомнить роскошь постановок старого Большого. Тёплые осенние краски первого акта вкупе с романтическим пейзажем во втором действии вызвали сильный приступ ностальгии по роскошно оформленной “Жизели” Владимира Васильева – Юбера Живанши в Большом театре, безжалостно снятой с репертуара 5 лет назад.
Советских реалистических принципов, утверждённых в послевоенной постановке Большого, в версии «Кремлевского Балета» придерживаются целиком и полностью. Несмотря на их вполне ожидаемую архаичность, спектакль получился очень живым и свежим, в отличие от давно превратившегося в музейный экспонат творения Григоровича. А “прилизанность” второго акта, потерявшего стилистически “вкусные” нюансы дореволюционной “Жизели”, как ни странно, не вызвала ни капли раздражения.
Артисты труппы, начиная с кордебалета и заканчивая солистами, действительно заставили поверить в нетленность этой интерпретации.
Главной удачей спектакля смело можно назвать Жизель Алины Каичевой. Давно московская сцена не видела такой актерски убедительной исполнительницы главной партии. Алина вела драматическую линию героини с самого начала на форте до оглушительной кульминации в сцене сумасшествия. Смотря на пробирающую все тело насквозь до мурашек игру-нет, не балерины, а настоящей актрисы!, – вспоминались слова Юрия Слонимского об Ольге Спесивцевой в этом фрагменте – “По сцене блуждало одинокое, сломленное потрясением существо”.Во втором акте, отбросившем в советской версии романтические штрихи, Алина покорила зрителей лиризмом и тёплой, мягкой кантиленой. Её Жизель погружалась в небытие с тенью лёгкой, но светлой печали, дарующей надежду на спасение Духа.
Альберт Максима Афанасьева если и не поражал искусством сольного танца, то прекрасно показал себя как партнёр. В его чутких руках Жизель-виллиса, казалось, становилась ещё нежнее и расцветала как прекрасный ночной цветок. Ганс Михаила Евгенова, превращенный в этой версии в добропорядочного гражданина лесных угодий, выглядел очень естественно и логично. Настоящий подвиг совершила Ксения Хабинец, выйдя в этот вечер в партии Батильды и Мирты. Обе её героини были ослепительно прекрасны и не по-балетному царственны на сцене. И отдельных аплодисментов достойна Александра Криса в крестьянском па-де-де. Играючи преодолев хореографические трудности, она ни на минуту не выходила из образа.
«Жизель» в МАМТе. Постановка выстроена совсем по другим лекалам. Главная её изюминка – желание возвратиться ,по возможности ,к первоначальному романтическому замыслу спектакля. Постановщик этой версии, художественный руководитель труппы Театра, Лоран Илер, перенёс ,по сути, спектакль Парижской Гранд – Опера, сохранивший флер дореволюционных постановок. Первому акту возвращены естественная пасторальность и непринужденность, от привычной версии отличаются и мизансцены, и частично хореография (отметим, к примеру, усложненное заковыристой французской техникой крестьянское па-де-де). Второй акт включает забытые романтические нюансы и штрихи. Изменения внесены и в характер виллис-здесь они действительно свирепые ночные духи а- ля валькирии. Совсем другое и оформление. Художник Владимир Арефьев, можно сказать, сотворил весьма минималистичные декорации, зато не поскупился на роскошь старинных фасонов костюмов. Целостному облику спектакля помогло и прекрасное звучание оркестра Театра под управлением Арифа Дадашева,словно возвращающее нас в ту самую эпоху, когда “Жизель” только появилась.
Романтическую атмосферу спектакля прекрасно передали и артисты. Мария Бек, рисующая в первом акте наивный образ простодушной пейзанки, во втором неожиданно явила ту полетность и воздушность, которые свойственны настоящей Виллисе. Романтическую бесплотность героини подчеркивали и позы “под старину”. Вспоминались изображения с легендарной Анной Павловой. Мария Бек предложила трактовку, воскрешающую идеи первой русской Жизели XX века. Её героиня неотделима от Природы, она-ее часть. Такая интерпретация этой партии в наше время поистине уникальна ,и с каждым новым спектаклем Марии, естественно, образ ее героини будет обретать все новые краски. Уже сейчас это выглядит очень смело и новаторски.
Дмитрий Соболевский, так же, как и его коллега из «Кремлевского Балета», был исключительно достойным партнёром. И только. Королевским апломбом, романтической одухотворенностью и гордой бесстрастностью покорила зрителей Мирта Ольги Сизых. Её исполнение можно назвать эталонным. Искренним, благородным и чистосердечным рисует облик Ганса Сергей Мануйлов. Неподдельно сильные искренние эмоции вызывает сцена его смерти во втором акте. Заслуживает восхищения великолепная работа кордебалета. Но были и в спектакле не самые удачные моменты. Крестьянское па-де-де в исполнении Жанны Губановой и Закари Роджерса в этот вечер выглядело на сцене скомкано и тяжеловато.
Постановки в МАМТе и театре «Кремлевский Балет» выглядят очень достойно, и каждая развивает свою концепцию , свой взгляд на легендарную “Жизель”. Исполнительницы заглавной партии показывают различные грани её образа, её ощущений. И у Марии Бек , и у Алины Каичевой, это – всего лишь второе выступление в роли Жизели. Но как убедительно и вдохновенно они рассказывают её историю! Жаль, что «Жизель» «Кремлевского Балета» появляется на сцене очень редко.
Пока что только спектакль МАМТа продолжает свое существование. Сможет ли новоиспеченная французская версия продержаться столько, сколько была, есть, и будет здравствовать”традиционная” советская постановка?! Время покажет… А пока, предлагаю поднять бокалы за столь успешный долголетний срок земного (!) пребывания легендарной крестьянки! “Жизель”, виват!
