Музыка Моцарта — лакмусовая бумажка не только для вокалистов, но и для режиссёров. Трудно соблюдать точный музыкальный рисунок партий, созданных композитором, большой проблемой является и освоение музыкальной стилистики Моцарта. Непросто и ставить его оперы, в которых герои, как правило, не имеют какой-то одноплановой характеристики. Российские театры в последние годы стремятся найти ключ к творениям венского классика — доказательством является большое количество новых спектаклей.
Интересную попытку воплотить один из шедевров автора — оперу «Дон Жуан»в 2014 году сделал Александр Титель в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Эту постановку спустя почти десять лет посмотрел Филипп Геллер.
С музыкальной точки зрения она, в целом, удалась. Дирижёр Тимур Зангиев нашёл, как кажется, верные краски в партитуре автора — максимально рациональное secco оркестра с очень упорядоченными темпами. Эта бомба замедленного действия в руках дирижёра взорвется лишь в финале первого акта — в кульминационном ансамбле, когда все маски будут сброшены, и музыка понесется в темпе presto. Моцарт в интерпретации Зангиева лишён даже ветерка романтизма, который часто добавляют в партитуру другие дирижёры.
Главные исполнительские удачи спектакля — образы Донны Анны и Донны Эльвиры в воплощении Марии Макеевой и Натальи Петрожицкой. Именно эти артистки продемонстрировали настоящее понимание моцартовского стиля. Всё выпевается бережно, без форсирования и нажима, и оттого каждый звук в исполнении этих двух прекрасных певиц становится несомненным бриллиантом высшей огранки. При том, что у обеих артисток сильные и большие голоса, они смогли равномерно и красиво озвучивать свои партии. Но кроме прекрасного вокала, у Макеевой и Петрожицкой очень яркие актёрские работы, которыми действительно наслаждаешься. А вот голос Лилии Гайсиной тембрально резковат для партии Церлины — считаю, что тут нужно более хрустальное звучание.
Из мужчин выделились Максим Орлов и Дмитрий Зуев — Лепорелло и Дон Жуан. Элегантность вокальной подачи, внимание к деталям, ровность и рациональность в музыкальной интерпретации — вот их козыри. Лёгкий, высокий бас первого и лирический, сладковатый баритон второго — то, что нужно для этих партий. Хорош и Максим Осокин в роли Мазетто. Увы, совсем не моцартовский тенор Кирилл Золочевский (Дон Оттавио) честно старался подстроиться под необходимый стиль, но выходило не всегда. Украшения и пассажи исполнялись без нужной лёгкости, да и с верхними нотами были проблемы. Конечно, эта партия — тот ещё крепкий орешек, который Золочевский не смог раздробить. Феликс Кудрявцев в роли Командора не сумел привлечь к себе внимания — у него, увы, некрасивый призвук в голосе и не всегда стабильные нижние ноты. Так что образ «вестника смерти» провалился.
Сам спектакль визуально оказался лаконичным и красивым. Художники Адомас Яцовскис (декорации) и Мария Данилова (костюмы) насытили его различными символами. Основная конструкция на сцене — большая стена, состоящая из двух частей, которые попеременно открываются зрителю. Первая из них — 30 старинных черных фортепиано (образ музыки, разумеется), поставленных друг на друга. В сцене на кладбище они станут одним большим катафалком. А в финале в одном из них исчезнет Дон Жуан, отправляясь за Командором (такое решение выглядит эффектно и небанально). Вторая часть стены, с другой стороны, увита красным виноградом (образ эроса, страсти). Она образует для героев пространство, в котором те обитают: спускаются и опускаются по ней, порой составляют красивые позы и даже забираются на самый верх и оттуда поют арии (без страховки, между прочим).
Костюмы — в основном, нейтральных цветов, без какой-то конкретной привязки к эпохе. Но отсылка к ней появится в конце 1 акта, в сцене бала — на самом верху конструкции расположится маленький оркестрик из 10 музыкантов, наряженных в камзолы и парики XVIII столетия.
Режиссёрская идея Александра Тителя, которую он проносит через всю постановку, впечатляет. Радует, что конфликта с музыкой у неё нет. Дон Жуан у Тителя абсолютно лишён брутальности и бешеного темперамента, который притягивает женский пол (к черту традицию!). В этом спектакле бал правят «положительные» герои, которые на поверку оказываются двуличными людишками. Заправляют всем, конечно же, женщины — и Донна Анна, и Донна Эльвира, и Церлина по своей сути живут двойной жизнью. На людях читают мораль и строят из себя святош, а на самом деле вожделеют мужчин и мечтают о безумной и запретной страсти. Они сами домогаются Дон Жуана, а потом публично обвиняют его во всех грехах и фактически занимаются буллингом. Кульминационная сцена — финал первого акта, выстроена ярко и показательно. Каждый из героев направляет дуло пистолета на Дон Жуана, но никто не может в него выстрелить — ведь сами те ещё грешники! А главный герой, в отличие от них, верен своим принципам до гроба и твёрдо им следует.
Мистика и драматизм в спектакле отсутствуют — наоборот, он, несмотря на новый психологический подтекст, получился достаточно лёгким и шутливым. И очень изысканным. Запоминается сцена в финале: Донна Эльвира, пришедшая к Дон Жуану, в порыве страсти эротично располагается на столе. Кавалер украшает её тело ягодами красного винограда — эпизод добавляет необходимую долю сексуальности (куда же без неё в этой опере?). Но пошлости здесь нет и в помине — Александр Титель, как художник истинно тонкий, знает, где кончается грань вседозволенности.
Фото: Сергей Родионов
