Средний меломан знает о творчестве Кшиштофа Пендерецкого совсем немного. Часто это знание ограничивается «Плачем по жертвам Хиросимы», после чего на композитора навешивается ярлык «жуткий авангардист» и на этом знакомство с ним завершается. Сегодня, в честь его прошедшего 90-летнего юбилея, мы послушаем пять его сочинений, которые раскроют талант Пендерецкого с разных сторон, в том числе ― совсем непривычных широкому слушателю.
Польский реквием
Польский реквием ― одно из наиболее известных произведений композитора, хоть часто и незнакомое публике. Он был написан в течение четырех лет по частям, при этом многие из частей были приурочены к важным датам. Так, Lacrimosa ― первая часть из написанных ― посвящена десятилетию расстрела гданьских докеров; Agnus Dei ― памяти кардинала Вышинского, Recordare Jesu pie ― причислению к лику блаженных священника Максимилиана Кольбе, а Dies Irae ― 40-летию нацистской оккупации Польши в 1984.
В довольно пестрой партитуре Реквиема Пендерецкий объединяет совершенно неродственные стили: традиционная полифония соседствует с сонористикой, вокальные соло ― с экспрессивной декламацией, а хоровая псалмодия ― с яростными выкриками.
Je t’aime, je t’aime
Нетипичный для Пендерецкого опыт, в котором он все же остался верен своей эстетике ― саундтрек к фильму Алена Рене «Люблю тебя, люблю» (“Je t’aime, je t’aime”). Здесь композитор вместе с режиссером отправляется в «путешествие» по исследованию времени. Причем уже явленный миру язык сонорики прекрасно передает «подвешенность» бытия, его невыразимую неопределенность и хрупкость.
Actions
В 1971 году Пендерецкий в очередной (и, как окажется потом, последний) раз приехал на фестиваль современной музыки в Донауэшингене. Идея Actions пришла к композитору, когда он услышал выступление Globe Unity Orchestra (фри-джазовый коллектив, один из ведущих коллективов фри-джаза в 70-е). После непродолжительных переговоров с ансамблем The New Eternal Rhythm Orchestra было решено, что Пендерецкий напишет часть материала для импровизации, а затем продирижирует импровизацией на только что сочиненные темы.
Это исполнение, ставшее дирижерским дебютом Пендерецкого, было записано и вышло пару месяцев спустя в рамках альбома Actions, в компании исполненных в тот же вечер сочинений Дона Черри.
Запись была неоднозначно воспринята критиками. К примеру, редакция Penguin Guide to Jazz написала, что альбом Actions ― это «конфронтация между фри-джазом и новой музыкой», а Брайан Олевник из журнала «AllMusic» заявил, что музыка Черри «полна радости и энтузиазма», но вот композиции «Actions» Пендерецкого «не хватает цельности, хоть она и представляет большой исторический интерес».
Партита для клавесина с оркестром
Партита для клавесина, электрогитары, бас-гитары, арфы, контрабаса и камерного оркестра, иногда называемая «Клавесинный концерт» ― сочинение, написанное в 1971 году и поразительно похожее на более поздние сочинения другого композитора ― Альфреда Шнитке. Несмотря на то, что Шнитке, вероятно, знал о творчестве Пендерецкого, кажется сомнительным, что при написании своих кончерто гроссо он опирался на музыку польского коллеги. Возможно, их сочинения сблизил zeitgeist ― «дух времени», ― возможно, совпадение в выборе инструментов стало причиной совпадения музыкальных форм, но сам факт совпадения нельзя не отметить: многие музыковеды, изучающие творчество Пендерецкого, сходятся на том, что де-факто его партита для клавесина написана в жанре concerto grosso.
Полиморфия
Нельзя говорить о Пендерецком и совершенно бросить тему «Плача по жертвам Хиросимы». О «Полиморфии» широко известно, что каким-то образом в ней используются энцефалограммы, снятые с людей во время прослушивания «Плача»: в системе «нотной» записи, которую разработал Пендерецкий для своих сочинений, тема записывается как правило в виде непрерывной линии поверх нотоносца. Так в ней легче всего отразить причудливые ломаные глиссандо, и неудивительно, что идея вписать «тему энцефалограммы» в новое сочинение посетила композитора еще в начале творческого пути.
Идея сочинения ― выстроить «тембровые структуры» вокруг «темы энцефалограммы» так, чтобы «показать разные свойства материалов» струн, деревянных дек и рук музыкантов. При этом, по утверждению композитора, «вся гармония пьесы вырастает из финального до-мажорного аккорда, который служит и кодой, и высвобождением накопившегося напряжения».
