Один из бестселлеров «Новой Оперы» — «Князь Игорь» Александра Бородина в постановке Юрия Александрова недавно отметил свой успех 125-м спектаклем. В наше время, когда в первую очередь ставятся оперы европейских композиторов, а многие отечественные произведения преданы забвению, «Князь Игорь» — один из шедевров русской классики, несомненно, выполняет очень важную миссию по приобщению современной публики к национальной оперной школе.
Однако тут не все так просто: спектакль Юрия Александрова хоть и на первый взгляд выглядит типичной классической постановкой, при внимательном вчитывании в режиссуру обретает совсем другой контекст. В его интерпретации «Князь Игорь» предстает как гиперактуальное произведение. Штамп об этой опере как об одной из самых патриотических (именно так ее преподносят в музшколах и средних учебных заведениях на курсах музыкальной литературы) моментально рассеивается. Главный герой — не доблестный воин, а предатель своей страны: в финале половецких плясок пьяный Игорь пускается в танец вместе с вражьим народом… Изменен и финал оперы — нет ни «Славы», ни уморительного дуэта Скулы и Ерошки. На сцене — поседевшая явно неадекватная Ярославна, которая встречается с полубезумным мужем, вместе они поют дуэт, радостный текст которого невероятно контрастирует с тем, что видит зритель. Конечной точкой спектакля стал хор поселян: на фоне постепенно открывающейся картины небосвода его поют люди в темных одеждах, на которых нарисованы кресты. В их потоке растворяются Игорь с Ярославной. Режиссерский посыл интересен и небанален — князь-неудачник, изменивший Отчизне, осознает свою роковую ошибку и раскаивается в своих грехах. Кстати, в роли его совести в постановке выступает старец с клюкой: его фигура появляется уже в прологе, где он отказывается благословить на военный поход главного героя и его рать. Снова старец возникает и в апофеозе половецкого акта — потерявший всякую совесть Игорь видит его и понимая глубину своего нравственного падения, теряет сознание.
Великолепный баритон Андрей Борисенко, несмотря на очевидную отрицательность образа своего героя, с точки зрения вокала выступил на безусловно высоком уровне. Нынче артиста такого уровня в столичных театрах не сыскать — Новая Опера хранит и бережет своих талантливых артистов, как зеницу ока. Благодаря зычному и крупному голосу Борисенко, легко берущему верхние ноты, но и уверенно поющего кантиленные эпизоды, можно не беспокоиться о том, что в стране перевелись артисты, умеющие петь русскую оперу.
Если Игорь погряз в своих пороках и ошибках, то воплощением чистоты и святости Руси стала Ярославна — мудрая и стойкая женщина, которая стоит за свой родной край целиком и полностью. С предельной заостренностью и чисто славянским страдальчеством ее исполнила Ольга Терентьева — артистка с уникальным по широте и диапазону драматическим сопрано.
Визуальный облик постановки (художник — Вячеслав Окунев), в целом, весьма традиционен. Красно-тревожным тонам стен Путивля противопоставлены сверкающие в восточной ночи костюмы половцев. Сцена «Новой Оперы» для танцев особо не годится, поэтому «Половецкие пляски» здесь исполняют артисты хора, из-за чего этот номер выглядит несколько статично и одномерно.
Зато большим плюсом стало звучание оркестра под управлением музыкального руководителя спектакля Евгения Самойлова — в нем была и русская широта, и сокровенная славянская лирика и зной восточных степей. Однако смотря этот спектакль иной раз ловишь себя на мысли, что музыка Александра Порфирьевича и то, что мы видим на сцене, не совсем одно и то же. Ведь коннекта между музыкальной композицией Бородина и режиссерским замыслом Юрия Александрова отчасти не случилось.
