Алексей Сысоев и Владимир Горлинский снова представили совместную программу. О концерте, состоявшемся 29 февраля в ДК «Рассвет», рассказывает Дарья Гинкул.
Свет для современного музыкального искусства имеет не меньшее значение, чем звук: это важнейшая часть визуальной составляющей представления. Концертный зал ДК «Рассвет», холодный и просторный, даже до начала концерта был освещён весьма относительно. Всё вокруг было тусклым и серым, представляя собой нарочитое «ничто».
Алексей Сысоев открыл концерт приветственной речью, сразу создавая приятную зрителю атмосферу «для своих»: композитор говорил с аудиторией как с друзьями и единомышленниками, рассказывал о программе подробно и доверительно. Снова упомянул, что они с Владимиром Горлинским – друзья, и часто делают совместные концерты.
Погружение в мир музыки Сысоева всё равно вышло неласковым: первым же номером прозвучала пьеса для флейты «Марсиас», основанная на жестоком древнегреческом мифе о проклятом флейтисте, который осмелился вызвать на музыкальный поединок самого Аполлона – и, разумеется, проиграл. В наказание за проигрыш Аполлон подвесил Марсия на высокой сосне и содрал с него кожу.
«Марсиас» – яркое произведение в стиле экспрессионизма, с большой самоотдачей исполненное флейтисткой Марией Карякиной. Зал погрузился в темноту с синими и красными всполохами. «Марсиас» совмещает в себе виртуозные приёмы игры на флейте, а также пение и шум дыхания. Страстный, необузданный характер сочинения на античный сюжет сразу заставил вспомнить Танец мести Электры или Танец семи покрывал из «Саломеи» Рихарда Штрауса. Но Сысоев идейно завершает своё произведение торжеством божественного начала.
Затем слово взял Владимир Горлинский: «Серия пьес «…» появилась в 2012 году. Это был творческий эксперимент – написать пьесу для большого симфонического оркестра, каждая партия которого была бы отдельной сольной пьесой для исполнителя. Более того, по правилам игры, любые возможные соединения инструментов (соло, дуэты, трио и так далее, вплоть до больших составов) приводят к созданию новых комбинаций. Некоторые из этих пьес написаны для экстремальных инструментов (например, в них задействованы «ходоки»-перформеры с петардами и салютом или самоизобретенный инструмент «трубон»), другие – для традиционных инструментов».
Свои партии пьесы «…» по очереди на запись исполнили Мария Корякина и виолончелистка Юлия Мигунова; пока шёл следующий номер, Горлинский записи свёл и запустил их в качестве видеоряда: Корякина и Мигунова сыграли квартетом сами с собой. «…» – гипнотический минимализм, холодный и прекрасный; он был освещён морозным неоновым синим.
Смысловой кульминацией первого отделения стали «Мои сады» Алексея Сысоева, написанные по заказу Юлии Мигуновой. Помимо сольной виолончельной партии произведение включает в себя электронную музыку, работу со светом и видео. Мигунова играла с завязанными глазами, то в полной темноте, то подсвеченная снизу так, чтобы отбрасывать огромные зловещие тени; потом музыку стал сопровождать видеоряд с неясными образами-чувствами. Сысоев сказал перед началом, что вдохновлялся виолончельными сюитами Баха – мне тоже он вспомнился: хоральная прелюдия f-moll и долгие, тихие кадры воды в «Солярисе» Андрея Тарковского. Только музыка болезненно искажена диссонансами, а видеоряд полон тревоги.
Если музыка Горлинского прекрасна, то в произведениях Сысоева много ужаса – но они очаровывают не меньше. Во втором отделении прозвучало сочинение Сысоева Wallpapers 3.2.35, основой которого является контролируемая импровизация, и каждое его исполнение отличается от предыдущего. Сысоев, Горлинский и Корякина погрузили слушателей в получасовое шаманское действо, во время которого сцена впервые была достаточно освещена. Мария сыграла на трёх флейтах – от альтовой до пикколо, Горлинский – на гитаре, Сысоев – на рояле. И гитара, и рояль долго использовались в музыкальной ткани в качестве ударных инструментов. Композитор перед выступлением обозначил Wallpapers как произведение лирическое, и надо отметить, у него нетривиальное понимание лирики. Wallpapers поначалу звучало страшно, не имея ни тональности, ни мелодической линии. Лирика Сысоева – психологичная, глубокая, трепетная, не стремящаяся быть красивой и оттого неочевидная; но не менее выразительная.
