В Большом театре состоялась премьера оперы Генри Пёрселла «Дидона и Эней». Теперь любовные терзания Дидоны не разрывают сердца слушателей.
Самая известная опера Пёрселла впервые представлена на Новой сцене. Постановка осуществлена совместно с Международным оперным фестивалем в Экс-ан-Провансе. В Большом над спектаклем работали дирижер Кристофер Мулдс (Великобритания), режиссер Венсан Уге (Франция) и сценограф Орели Маэстр (Франция).
В новой постановке спектакль начинается с пролога, написанного французской писательницей Мейлис де Керангаль. Из него зрители узнают всю предысторию Дидоны. Появляется новый персонаж – Женщина с Крита. Весь пролог она рассказывает о том, как царица построила великий Карфаген ценой обмана и похищения критских девушек. Выразительный, преисполненный боли, голос Сэсэг Хапсасовой переходил то на шепот, то на восклицания. Пение с этническими вставками-импровизациями и пританцовыванием оживляло безрадостный рассказ. Эта красивая сцена получилась слишком продолжительной для 40-минутной оперы, в результате чего пролог поменял акценты в основном сюжете. После всех своих жестокостей Дидона становится недостойной счастья, ее любовь обречена, и теперь смерть – это не злой рок, а возмездие.
У Венсана Уге Карфаген выглядит, как каменный причал. Стоя на высокой стене, Дидона впервые видит Энея, люди плетут заговор, в самом конце у основания всё той же стены царица театрально умирает. Костюмы героев не привязаны к историческим реалиям. Дидона в ярком красном платье классического кроя, Эней выглядит как солдат первой мировой войны, а народ – как простой люд во многих операх. После такой эклектики появление в атрибутике пистолетов не вызывает удивления. Кажется, что в действие можно ввести вообще всё что угодно.
Исполнители пели на одном уровне и особенно не удивили. Заглавную партию исполнила Анна Горячёва. Ее голос изначально оставил неоднозначное впечатление. Звучание было странным, немного искусственным. Такая манера пения выделила солистку среди других вокалистов и вызвала ассоциации с контратенорами. Время от времени, возможно из-за сложных мизансцен, Дидону было не слышно. В финальной арии, которая воспринимается как символ трагической любви, накала страстей и ощущения безысходности не случилось. Скорее, создалось впечатление, что исполнителям хотелось быстрее закончить спектакль. Эней Жака Имбрэйло внешне вполне соответствовал типичному романтическому герою, но его пение сердца слушателей не растопило.
Огромную роль в новой постановке играет хор – редкие мизансцены поставлены без участия народа. Кроме того, состав хора усилен, и за сценой и на сцене он звучит превосходно, в лучших традициях Большого. Однако именно хоровые эпизоды порой вызывают недоумение. Исходя из пролога, народ должен ненавидеть Дидону. При этом люди радостно ждут брака своей царицы с полубогом и героем Энеем, а после смерти Дидоны почему-то скорбят. Разве не должен народ ликовать после отмщения?
Одна из сильных сторон спектакля – оркестр. Под управлением Кристофера Мулдса он звучал стройно, гармонично и вполне «исторически». В творчестве британского дирижера опера эпохи барокко занимает особое место; ту же «Дидону» он ставил в разных уголках мира. На этот раз аутентичный оттенок звучанию придало и то обстоятельство, что в оркестр Большого театра были введены барочные инструменты: клавесин, теорба и виола да гамба.
Фото: http://muzlifemagazine.ru/didona-i-yeney-v-bolshom-teatre/
