В концертном зале Зарядья 13 декабря состоялась премьера балета «Литургия» Сергея Ахунова. Понадобилось более ста лет, чтобы постановка наконец осуществилась, однако уже в современных реалиях. Впечатлениями поделилась Софья Косенко.
«Литургия» изначально должна была быть поставлена во время Дягилевских «Русских сезонов» в 1915–1917 годах в постановке Леонида Мясина. В первом варианте балету нужно было проходить практически без музыкального сопровождения (лишь в перерыве между картинами должна была звучать русская церковная музыка), под один ритм шагов танцовщиков. Однако эта идея была отвергнута. Сочинить музыку пригласили Игоря Фёдоровича Стравинского, но он отказался. Балет так и не был показан зрителям.
И вот, спустя более чем сто лет, постановка состоялась под руководством и композиторством Сергея Ахунова в концертном зале Зарядья. Всего в балете 10 частей: Kirie eleison, антифоны, вход/рондо, аллилуйя, херувимская песнь, Welt ade (прощай, земля), затем снова Kirie eleison и антифора, приношение и заключительная — коль возлюблена селения Твоя Господи сил.
За основу музыкальной составляющей были взяты тексты церковных песнопений на церковнорусском, греческом, еврейском (иврите) языках, а также кантата Иоганна Себастьяна Баха на немецком в исполнении вокального ансамбля Intrada и оркестра OpensoundOrchestra под руководством Екатерины Антоненко и Станислава Малышева. Таким образом «Литургия» объединила всю историю православной церкви в своей музыке. Сыгранность и чистота звучания оркестра с ансамблем были на высоте. В то время как взгляды зрителей были обращены на действия на сцене, музыка только помогала, вовлекая в происходящее.
Коллектив «Каннон Данс» под руководством Натальи Каспаровой и хореографа Ольги Цветковой стоит отметить отдельно. Невообразимая пластичность, сложные поддержки, синхронность и чувственность. Здесь язык тела значит больше, чем слова. Каждый танцор проникся ролью и прекрасно исполнил её на сцене.
Вместо привычных декораций были зеркала и белый экран, на котором разным светом прожекторов отражались тени. Чёрные накидки и красно-белые костюмы — два противоположных образа, которые менялись действующими лицами от части к части то за кулисами, то прямо перед зрителями.
В конце последней части хор и оркестр медленно выходили на сцену, объединяясь с танцорами и создавая ощущение единого целого. А когда всё завершилось, зрители аплодировали, кричали «браво» и ещё долго не покидали свои места.
Представляя религиозный балет, привычно рисуется сцена с иконами, свечами и другими составляющими церкви. На сцене Зарядья всё иначе. Несмотря на некую «минималистичность» и отсутствие реквизита, не было ощущения незавершенности или недостаточности. Здесь важно не внешнее, а внутреннее. Сам образ Христа, его муки, чувства, распятие и восхождение. Видно, что была проделана колоссальная работа, но осталась ли она понятна большинству зрителей?
