Гленн Хьюз «взорвал» зал хитами Deep Purple

Невероятному драйву концерта, состоявшемуся в Светлановском зале, предшествовало томительное ожидание: фанаты группы ждали выхода музыкантов. И вот наконец на сцене появился, кокетливо помахав руками, Гленн Хьюз (бывший басист и вокалист группы «Deep Purple») с другими исполнителями: это гитарист Сорен Андерсон, клавишник Йеспер Бо Хансен, барабанщик Фер Эскобедо. Уверенно заняв свои места, рокеры погрузили слушателей в атмосферу семидесятых, с их особым азартом и запалом, с их легендарными хитами.

Начали со «Stormbringer», а дальше – “Mistreated”, “Sail Away”, “Smoke on the water», “Burn”… В каждой песне Гленн Хьюз и его группа выкладывались по полной. Хьюз сотрясал стены Дома музыки своим мощным, зычным голосом под энергичный аккомпанемент гитарных риффов и сверхсумасшедших ритмов барабанов. Фирменные рокерские «штучки» – например, резкие прыжки к верхним нотам в вокальной партии или протяжное соло электрогитары на фоне ярких гармоний у клавишных – добавляли сочности и темперамента происходившему на сцене.

Динамичные песни сменялись рок-балладами, и каждая композиция вызывала импульс-отклик у зрителей. Поднятые вверх «рожки», кулаки, плакаты, яркие экраны телефонов стали знаками полного взаимопонимании публики с музыкантами на сцене.

Радушный приём вдохновил Хьюза на новые свершения. В каждом хите знаменитый рокер демонстрировал залу разные грани своего вокального мастерства, лихо путешествуя от одной композиции к другой.

Напористые яростные ритмы, пробиравший до мурашек голос, впечатляющая работа осветителей сцены, – Дом музыки и его гости не сразу смогут забыть этот вечер. Гленн Хьюз, не теряющий рокерской хватки, вместе с другими музыкантами вновь покорил слушателей настоящим и искренним рок-н-роллом.

Фото: https://www.khalzov.ru/2019/11/glenn-hughes.html

Вечер в рамках цикла «Мой остров – гитара» состоялся в Музее музыки.

Первые концерты абонемента «Мой остров – гитара» прошли в 2013 году, и с тех пор цикл стал постоянным «островом радости» для любителей гитары. На этот раз публика услышала четырёх прекрасных солистов и их слаженный ансамбль (гитарный квартет). На сцене – выдающийся российский гитарист, профессор Евгений Финкельштейн и его ученики: Алексей Корбанов, Дмитрий Притула, Алексей Соколов. Все они – активно концертирующие исполнители, члены жюри и участники различных фестивалей, а некоторые заявили о себе ещё и как авторы композиций или транскрипций. 

Каждому концертному номеру, прозвучавшему на сцене Музея Музыки, Евгений Финкельштейн предпосылал краткий словесный комментарий, посвященный не столько произведению, сколько личности исполнителя. Маэстро словно настраивал слушателей на стиль игры каждого музыканта.

В первом отделении «школа» профессора Финкельштейна по-разному проявила себя в исполнительском стиле каждого из его учеников. У Дмитрия Притулы, исполнившего «Фанданго вариации» Д. Агуадо, на первом плане – поразительная  виртуозность. У Алексея Соколова, представившего Сонату для гитары соло Ульриха Ведлича, – тонкое чувство стиля немецкого композитора. Алексей Корбанов выступил не только как исполнитель на классической гитаре, но и как фламенко-гиатрист. 

Сам же Евгений Финкельштейн, исполнивший собственные переложения произведений Дж. Замбони и Г. Перселла, поразил необыкновенной красотой тона, выразительностью и одухотворенностью; техническая сторона игры была совершенно незаметна – звуки словно бы сами рождались из тишины. И во всем его облике проступало истинное и искреннее благородство.

Во втором отделении, посвященном, в основном, русской музыке, сольные номера (сочинения Николая Александрова, Никиты Кошкина, Софии Губайдулиной и Михаила Высотского) чередовались с ансамблевыми. Кульминацией квартетной составляющей второго отделения (и всего вечера) стала мировая премьера композиции «Перезвоны» Юлии Финкельштейн, в которой с филигранным мастерством отобразился колокольный звон во всем богатстве своих оттенков. Композитору удалось создать традиционный для русской культуры звучащий образ с помощью выразительных средств, казалось бы, мало приспособленных для этого инструментов – четырех гитар. Наполненность музыкальной ткани, красочность, радость мировосприятия и удивительная слаженность исполнительского коллектива заставили слушателей на несколько минут затаить дыхание и полностью включиться в захватывающее «действо».   

Завершился концерт номером на бис – обработкой для четырех гитар народной песни «Липа вековая» С. Руднева, также исполненной впервые. Следующее путешествие на остров гитарной радости – в декабре.

«Ложная радикальность завела нас в центробежные пространства, витальный рывок возвращает нас к реальности. Все вновь становится настоящим, заново наделяется смыслом, обуздав идефикс иллюзорности истории, внезапного краха времени и реального».

Жан Бодрийяр «Экстаз и инерция»

9 ноября 2019 года в Гоголь-центре состоялась премьера спектакля «Барокко» Кирилла Серебренникова. Это масштабный проект, который сочетает в себе как глубокие философские идеи, так и практически все виды искусства. Фантастическое воплощение идеи протеста и борьбы интеллигента-космополита, не понимаемого и не принимаемого обществом, борьбы за физическую и духовную свободу. В исполнении певцов и музыкантов звучит восхитительная музыка эпохи барокко (в частности талантливая аранжировка танца дикарей и дуэта Зимы и Адарио из оперы-балета «Галантная Индия» Ж. Ф. Рамо, ария «Armatae face et anguibus» из оратории А. Вивальди «Торжествующая Юдифь», шедевры Й. Генделя, К. Монтеверди, Г. Перселла, Ж. Б. Люлли, И. С. Баха и других композиторов), наряду с элементами джаза и кабаре. Стоит отметить и высочайшее мастерство исполнителей, «проживающих» в роли каждую секунду спектакля. Все это складывается из коллажа сцен в единый пазл в восприятии зрителя.

«Fire!» — гласит табличка в руках лирического героя «Барокко». Огонь становится сквозной линией, спектакля, трансформируясь в идею факела, идущую, пожалуй, от легенды о Данко, вырвавшем сердце чтобы осветить дорогу: «– Идем! – крикнул Данко и бросился вперед на свое место, высоко держа горящее сердце и освещая этим факелом великой любви путь людям». Но герой «Барокко», как и Данко остался чуждым для большинства, предпочитающего рабство духа, свободе слова.

Идея эта во многом симптоматична, и в мировой истории мы также встречаем акты самоубийств в различной форме с целью привлечь внимание общества к проблемам, борьбы индивида во имя справедливости. В спектакле – это образ Яна Палаха, совершившего самосожжение в знак протеста против оккупации Чехословакии войсками Варшавского договора в 1968 году. Прошло полвека, но протест не теряет своей актуальности по всему земному шару, и даже набирают обороты. Ежедневно на улицах различных городов мира выходят борцы за идеалы, провозглашенные Великой Французской революцией, люди, не побоявшиеся выразить своё мнение публично, пойти против большинства. Но будут ли они услышаны? Вопрос риторический.

В «Барокко» звучат тексты философов, художников и общественных деятелей середины ХХ века отражающие в частности, нонконформистский посыл. Лейтмотивом звучит лозунг «Требуй невозможного!», в связи с чем невольно вспоминается высказывание Н. Бердяева: «Свобода не легка, свобода трудна, она тяжелое бремя. И люди легко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя…». Однако, динамика действия не позволяет погрузиться в раздумья о вечных проблемах. 

И вот на сцене аллюзия на драматичную историю, связанную с покушением на Энди Уорхола писательницы-феминистки Валери Соланас, стрелявшей в художника. Сумрачный, блестящий, пылающий свет, озаряющий обнаженные тела актеров, красивые, словно ожившие статуи Микеланджело, но двигающиеся как сломанный механизм. А параллельно, певцы озвучивают идеи радикального феминизма из «Манифеста общества полного уничтожения мужчин» (SCUM) той самой Соланас. Прием «отвратительно-возвышенный» по выражению Ницше, но несомненно действенный. Зритель не может оторвать взор и одновременно содрогается, так близок он «к небу и аду». В какой-то момент происходящее словно превращается в аллегорический «натюрморт», столь характерный для эпохи барокко. Границы размываются, действительность становится галлюцинацией… но лишь на мгновение. 

Картинка вновь меняется и перед нами пианист, пристегнутый наручниками к стражу порядка. Он садится за рояль. Звучит Чакона Баха d-moll в переложении Й. Брамса для левой руки. Трагичная, суровая, устремляющая мгновение в вечность, являющая собой «гимн концепции преображения, завершающий страдание, шествие на Голгофу, распятие и смерть». Время растворяется, и зритель погружается в непрерывный звуковой поток. Искусство становится расстоянием, удаляющим от героя страдания, оно делает его бессмертным. Но вот темп ускоряется, диссонирующие пассажи увеличивают диапазон звучания, в последний раз проводится основная тема, аркой восходящая к началу. Музыка отыграла, пианист под стражей покидает сцену, оставляя перед замершим заломвопросы о своей судьбе.

Заключительный эпизод – картина взрыва, открывающаяся под соло трубы и сопровождаемая лирической проникновенной сопрановой арией. Невольно в голове проносится вопрос: Наш мир спасет красота… Ядерного взрыва? А на экране в приближении летят осколки и пылает огонь. Огонь! -Fire! – Факел… И мы вернулись к началу…

Нельзя не согласиться с А. Камю, считавшим, что величие настоящего искусства состоит «в вечной напряженной раздвоенности между красотой и страданием, любовью к людям и страстью к творчеству, мукой одиночества и раздражением от толпы, бунтом и согласием. На гребне хребта, по которому идет вперед большой художник, каждый шаг — приключение, величайший риск. В этом риске и заключается свобода искусства». Именно по этому пути идет Кирилл Серебренников, поднимая острые, провокационные, подчас очень «неприятные» вопросы перед зрителем и оставляя его в глубоких размышлениях после спектакля.

Текст: Вера Саранча

Фото: https://gogolcenter.com/events/barokko/