Московский академический Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко устроил вечер одноактных балетов: «Призрачный бал» Дмитрия Брянцева и «Класс-концерт» Максима Севагина впервые соединились в одной программе.
Выдающийся балетмейстер, представитель петербургской школы Брянцев на протяжении двадцати лет возглавлял труппу московского театра, где поставил много собственных спектаклей — среди них были как одноактники, так и более масштабные постановки («Конек-горбунок», «Оптимистическая трагедия», авторский «Корсар»). Но после его неожиданной, загадочной кончины о творчестве художника забыли и предали забвению. Из всего калейдоскопа балетов выстоял «Призрачный бал», и то долго не шедший на родной сцене. Появившись в 1995 году, он был назван сенсацией и получил признание — автору дали за него «Золотую маску».
И сейчас, спустя ровно тридцать лет, спектакль не выглядит архаичным, а все так же пленяет изысканностью. Брянцев создал балет о человеческих мыслях, миражах, иногда возникающих в глубине подсознания. Это постановка-греза, постановка удивительной эстетики и аристократизма: здесь нет конкретного сюжета.
На сцене — полумрак и свечи, колыханье занавесок на заднике (художник Владимир Арефьев), создающие романтический настрой. Волшебный свет (художник по свету Олег Страшкин) придает каждому номеру свой колор, оттенок — все они различных цветов, но неизменно пастельные, без кричащей яркости. Под музыку ноктюрнов, мазурок, медленных частей фортепианных концертов Фредерика Шопена кружатся в пяти дуэтах безымянные герои. Им, этим потомкам графов, принцев, Жизелей, сильфид романтического балета (а именно им, конечно, вдохновлялся Дмитрий Брянцев) досталась сложнейшая по сути хореография, которая для зрителя кажется очень нежной, воздушной, утонченной. Все эти грезы, будто обретшие человеческую плоть, рассказывают о любви. В каждом из дуэтов явлены ее новые полутона, нюансы. А еще Брянцев своим произведением словно говорит публике: «За расставаньем будет встреча…» Пролог и эпилог балета один и тот же: в бесшумном танце скользят тени мужчин и женщин. Но вот одна отойдет от своей пары и примкнет к другому, а ее кавалер переметнется к иной «нимфе». И так по кругу, идет вся жизнь человеческая, в поисках недостижимого идеала… Балет Брянцева романтичен в каждой своей детали, каждом па: и исполнителям надо это искусство высшей красоты и поэзии передать своим танцем, не мимикой (она тут не важна), а именно пластикой.
Артисты театра, даже совсем молодые из них не разочаровали ни на йоту. Каждый явил какую-то определенную грань, нюанс великого чувства любви: исключительная выразительность, музыкальность их движений были захватывающими. На сцене царило столь редкое сейчас торжество красоты, гармонии, загадочный, потусторонний мир, из которого не хотелось возвращаться на Землю.
Легенды труппы Георги Смилевски и Наталья Сомова в первом дуэте демонстрировали, насколько многогранной, полнозвучной может быть любовь. Ольга Сизых и Артур Мкртчян рассказали в своем танце о любви трагической, обреченной, тогда как Юлия Балашова и Евгений Жуков — о любви весенней, полной свежих чувств, тепла. Дуэт совсем молодых артистов, Анфисы Ощепковой и Марчелло Пелиццони продемонстрировал отношение к любви, как к божеству, рассказал о любви всеобъемлющей, безграничной… А Эрика Микиртичева и Денис Дмитриев в финальном дуэте поведали о тех отношениях, в которых порой бывают препятствия, но их всегда можно преодолеть и прийти к примирению и всепрощению благодаря любви.
Любовь пронизывала все пятьдесят минут действия: она была ощутимо слышна и в шопеновской кантилене, полной нежности, недосказанности, ночного воздуха. Она струилась из-под пальцев пианиста Александра Мартьянова, студента Московской консерватории: он полностью совпадал в своей игре с танцем артистов МАМТа.
Второе отделение по контрасту с первым, «воздушным», было очень земным — бессюжетный «Класс-концерт» в постановке худрука балетной труппы театра Максима Севагина оказался именно таким. Премьера прошла два года назад, в июне 2023-го. Для него хореограф взял музыку Даниэля Обера и Жака Оффенбаха — легкую, очень танцевальную и веселую.
Как следует из названия спектакля, на сцене действительно был балетный класс: с него все и начиналось. Балерина, премьер, корифеи, кордебалет — все в соответствии со строгой иерархией вели свой хореографический рисунок в определенной последовательности. Они же исполняли заключительную часть «Класс-концерта». А в середине постановки— история в истории, большое па-де-де Анны Павловой и Энрико Чеккетти. Его Севагин поставил с долей иронии и сарказма: танцовщица всячески третирует своего учителя, насмехается над ним, капризничает, ленится. Юмор хореографа дошел до того, что здесь цитируется фрагмент адажио из белого акта «Лебединого озера» Льва Иванова. Карикатурность номера усиливается поклонами Павловой после своей вариации — ловя бурные аплодисменты восхищенной публики, она устраивает парад самолюбования, настолько восхищаясь собой, что выглядит это местами вульгарно и безвкусно.
Лаконичное оформление (художник Владимир Арефьев), которое призвано, видимо, не отвлекать от танца, получилось совсем уж серым и мрачным: лишь идея с зеркалами, в которых двоятся танцующие, выглядела оригинально.
В противовес «сухим» декорациям — ослепительно белые, удлиненные пачки артисток кордебалета (их образы отсылают к картине Дега). Но обилие белоснежного тоже будто играет злую шутку: от него в какой-то момент начинают просто уставать глаза.
Закрыть недостатки и ощутимое однообразие, отсутствие какой-либо внятной истории в спектакле не смогло даже качественное, стилистически точное исполнение текста. Мягкая, аккуратная подача танца Елены Соломянко (Балерина), в которой было ровно столько томности, сколько нужно, «офранцуженный» внешне Денис Дмитриев (Премьер), порадовавший изысканностью позировок, фантастически виртуозный Иннокентий Юлдашев (Чеккетти), которого трудно было узнать в парике старика, и обаятельная Анастасия Лименько (Павлова) сделали все, что могли.
Потому победа осталась за гениальным, глубочайшим по своему наполнению и разнообразным хореографически «Призрачным балом»: на его фоне «Класс-концерт» выглядел очень эскизно. Быть может, с балетом Брянцева лучше исполнять гран-па Мариуса Петипа из «Пахиты», которое когда-то восстанавливал Лоран Илер? По крайней мере, силы и уровень постановок здесь точно будут равны, да и контраст будет необходимый: сначала интимность, камерность, воздушность, затем — эффектность, парадность и грандиозное величие русского императорского балета. Отчего не схема? Тем более что «Пахита» может стать хорошей школой для молодых артистов, которые недавно прибыли в труппу.
Фото — Олег Черноус и Александр Филькин
