В рамках VI Международной научной конференции «Опера в музыкальном театре: история и современность» состоялся показ постановки «Евгения Онегина» Театра-студии имени Сперанского. Своими впечатлениями делится лауреат 1 степени конкурса оперных рецензий Филипп Геллер.

Ольга Иванова справедливо считается одним из мэтров отечественной оперной режиссуры. Круг ее музыкальных интересов очень широк — она ставила спектакли по классическим операм, в ее активе есть и постановки произведений современных композиторов. География постановочной деятельности режиссера очень обширна — это не только Россия, но и Болгария, Турция, Польша. За всю свою творческую жизнь она создала уже около 100 спектаклей.

Несмотря на сотрудничество с Борисом Александровичем Покровским, апологетом советской школы оперной режиссуры, Ольга Иванова всегда значительно отличалась от него по своей эстетике, пониманию жанра. Если Покровский — приверженец классики, традиций, то Иванова больше стремилась к новаторству, ей не чужды эпатаж, эксцентрика, ирония. Сам гений когда-то на афише премьерной «Хованщины» в постановке Ивановой написал «Бунтарю в опере».

Вот уже двенадцать лет Ольга Тимофеевна преподает в РАМ им. Гнесиных «Основы режиссуры музыкального театра» на кафедре оперно-симфонического дирижирования.

Здесь же, в Оперном театре-студии имени Ю. А. Сперанского можно увидеть ее спектакли. К ним относится «Евгений Онегин» Петра Ильича Чайковского, который был представлен 11 марта.

Постановка получилась смешанной — в ней есть как отсылки к классическим интерпретациям, так и эпизоды, решенные нестандартно, что сразу же выдает почерк Ивановой. Эти моменты как раз делают данную версию уникальной — подобных режиссерских решений видеть в других интерпретациях еще не приходилось. Спектакль можно назвать экспериментальным, что, как думается, для артистов-студентов как раз хорошо — им есть где показать себя актерски, они чувствуют себя раскованно и естественно.

Как ни странно, но образы главных героев, Онегина и Татьяны, режиссер не стала переделывать, а оставила такими, какие они есть у Пушкина и Чайковского. Первая — мечтательная, страстная юная девушка, познавшая чувство первой любви. Онегин — холодноватый, высокомерный денди-эгоист. По-новому постановщик интерпретировала образ Ольги — совсем не глупенькой, легкомысленной и бездумной хохотушки. У Ивановой она настоящая стерва. Девушка агрессивна к Татьяне, та раздражает ее своим спокойствием и интровертностью: во время единственной сольной арии Ольга то и дело замахивается на сестру, чуть ли в драку не лезет. Если ее обидели — может дать отпор. После слов Ленского «Я узнал здесь, что дева красою может быть, точно ангел, мила и прекрасна как день, но душою, точно демон, коварна и зла» она, не стесняясь, при всех дает ему пощечину. Разумеется, ни о какой любви, пусть даже и детской здесь не может быть и речи — это жестокая и бессердечная натура. Вот так Иванова разрушает стереотипы — собственно, а почему бы и нет?

Эпизод, который вызывает удивление — финал оперы. Последняя встреча Онегина и Татьяны, кстати, поставлена достаточно традиционно, без каких-либо экзерсисов. Но вот сцена их расставания впечатляет — после «Навек, прощай» Татьяна страстно целует Евгения в губы и убегает. Ну а дальше уже по классике — «Позор, тоска, о жалкий жребий мой» …

Учитывая скромные возможности пространства сцены Большого зала в Малом Ржевском переулке, было бы странно ожидать какой-то роскоши от визуальной части. Поступили мудро и современно — сделали очаровательные видеопроекции (видеоарт — Д. Б. Смирнов) на экране в центре, на которых волшебным образом появлялись усадьба Лариных, роскошные бальные залы, летние и зимние пейзажи. В сцене письма на сцене воцарилось ночное звездное небо — оно удивительно точно отражало мечтательность Татьяны и придало этому эпизоду фантастический колорит.

С костюмами (художник — Татьяна Спасоломская) получилось не так удачно. Так, если в первом акте герои были одеты вполне современно (Онегин — в бежевой рубашке и таких же джинсах, Ленский — в белой рубашке и жилетке, пижонских штанах, Татьяна и Ольга — в деревенских платьях в цветочек), то во втором и третьем наряды были уже в стиле условного XIX столетия.

Студенческий спектакль — это только начало, старт для многих певцов. Не стоит ждать открытий от тех, кто еще учится, постигает азы вокального искусства. Однако приятные исключения все же случились. В этом «Онегине» была очень хорошая Татьяна — студентка Центра оперного пения Галины Вишневской Анжелика Мельникова (класс Елены Зарембы). Артистка очень естественна в образе трогательной, юной девушки, чувства которой так жестоко растоптали. Но главное — совершенно чудный голос, очень красивое лирическое сопрано, которым певица прекрасно умеет пользоваться. Эмоциональная вовлеченность, владение всем диапазоном, красивые переходы, чистая интонация, и как приятный бонус — выгодная сценическая внешность. Все это при ней.

Неплохое впечатление оставил тенор Григорий Горбоконь — его Ленский хоть и не вызывал чувства живого сопереживания, но зато партия была исполнена по-взрослому красивым, округлым звуком, достаточно тонко фразирована, и сам артист нигде не позволил себе ошибиться.

Хорош Данила Чернецов в партии Онегина — высокий, статный, холодный красавец с большим голосом, ему еще бы и верха отшлифовать, сделать их более мягкими, и на выходе будет уже готовый артист.