11 января в Малом зале «Зарядья» выступил iCQ-project, созданный Асей Соршневой и Евгением Субботиным (скрипки), Ириной Соповой (альт) и Ольгой Дёминой (виолончель). Выступления ансамбля — мультижанровые перформансы, соединяющие с музыкой разные виды искусства. На этот раз исполнение, возможно, самой трудно воспринимаемой зрителем музыки превратилось в пьесу, где исполнители изображали репетицию к этому же концерту. О том, оказался ли подобный формат удачным, рассказывает Дарья Гинкул.
Сцена была оформлена театрально — на ней нашлось место и для стола со стульями, и для вешалки с нарядами, и для посуды, и для мусорного ведра. Музыканты находились на сцене в повседневной одежде и обсуждали перед началом «репетиции» свои бытовые дела. Виолончелистка Ольга, которая опоздала и в спешке забыла снять шапку, рассказывала, как делает сольфеджио со своим сыном Макаром. Обсуждение, с чего бы им «репетицию» начать, завершилось единогласно — с исполнения квартета Майкла Наймана. На вопрос Ольги, успеет ли она перед началом попить воды, скрипачка Ася советует сделать это обязательно, как бы между делом проговаривая, что квартет будет длиться минут двадцать — шесть частей всё-таки. Единственным отличием от реальной репетиции стало сквозное исполнение этого минималистского произведения.
«Самое лучшее в репетиции — это перерыв», — заявил Евгений Субботин. Музыканты перебрались за стол, ведя беседу-лекцию о Наймане. Через упоминание книги композитора “Experimental music: Cage and beyond” был совершён плавный переход к разговору о личности и творчестве Джона Кейджа. В этом маленьком антракте нашлось место и для вставки стендапа: зрителю необходимо было пояснить, что струнные инструменты для исполнения произведений Кейджа не понадобятся. В непринуждённой манере Евгений рассказал уморительную историю о чудесных кремах в уборных Зарядья, которые долго впитываются в кожу, отчего не дают качественно играть на скрипке. Рассказ его под смех из зала свёлся к тому, что уж сейчас-то он мог помазать руки спокойно, ибо брать в руки скрипку ему в ближайшее время не придётся. Таким образом было анонсировано исполнение квартета Джона Кейджа “Living room music”, инструментом для исполнения первой части которого может стать любой предмет домашнего обихода.
Апогеем веселья стало произведение нашего современника, австрийского контрабасиста и композитора, академического и джазового музыканта Георга Брайншмида. «Музыка для четырёх исполнителей» на этом концерте прозвучала в России впервые. Музыканты озвучили названия всех частей, обсудили их между собой — особенно «досталось» четвёртой, “Jack’s Vacation”, в разговоре о которой музыканты стали вспоминать скороговорку «Жили-были три китайца: Як, Як-Цидрак, Як-Цидрак-Цидрак-Цидрони». Партитура квартета наполнена множеством мелочей, прекрасно исполненных музыкантами: неожиданные топанья ногой, обсуждения и смех являются неотделимой частью перформанса по задумке самого композитора. Ещё перед началом произведения музыканты сошлись во мнении, что Брайншмиду удалось-таки избежать «проклятия» всех австрийцев и не написать ни одного вальса, намекая тем самым на многочисленных Штраусов, включая даже экспрессиониста Рихарда. Но исполнение музыкантам пришлось от смеха ненадолго прервать: основная тема третьей части — пародия на классический венский вальс. С ним Брайншмид делает, что вздумается: то поставит на бесконечный повтор каденционный оборот, никак не давая ему разрешения, то резко оборвёт звучание, то заполнит сопровождение гротескными диссонансами.
В середине третьей части композитор завершает блаженно льющуюся мелодию вальса тоническим аккордом с одной малой секундой, которая удивляет исполнителей. Музыканты снова прерывают звучание произведения и начинают обсуждать, что в данном контексте звучит лучше — «чистый» аккорд или диссонирующий, пробуют сыграть так и сяк. Но всё только начинается — во втором разделе становится понятно, что Брайншмид обращается не только к вальсу, но ко всей австрийской музыкальной культуре. Он включает в музыкальную ткань прямые и искажённые цитаты из произведений И. Штрауса, В. А. Моцарта и других австрийских композиторов. Темы сменяют друга друга как калейдоскоп и никогда не звучат до конца, всегда обрываются и перемежаются диссонатными вставками на грани с шумом, отсылая слушателя не только к творчеству венских классиков, но и к музыке композиторов новой венской школы.
Последняя часть завершалась повторением одних и тех же гармоний и окончательно превратилась в спектакль: в какой-то момент альтистка заявила, что ей надоело, и она идёт домой. За ней ушли, переговариваясь, остальные дамы, пока на сцене не остался один Евгений, продолжающий исполнять свой повторяющийся аккорд под постепенно угасающий сценический свет. Окончанием концерта стала полная темнота, появившаяся в момент неожиданно образовавшейся тишины.
Музыка Брайншмида, одного из ведущих современных композиторов, подтверждает актуальность формата перформанса. Академическая музыка — для всех, говорят исполнители; она так же понятна, как уроки с ребёнком, скороговорки, шутки, усталость, опоздания. Брайншмид, тонко ощущая веяния эпохи метамодерна, легко бросает вызов пониманию музыки как искусства времени — то же самое делает и iCQ-project. Можно как угодно, говорит нам этот концерт; великое искусство не перестанет им быть от того, что мы будем говорить с современным зрителем на его языке.
