В Московском академическом Музыкальном театре имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко в рамках Открытого фестиваля искусств «Черешневый лес» прошли премьерные показы спектакля «Стравинский. Куклы. Танцы». Елена Ваганова увидела, как классическое осовременили, а в современное — вставили классику.
Три балета русского периода Стравинского, написанные для антрепризы Дягилева, в свое время изменили жанр классического танца. Они вызвали бурную реакцию, от осуждения до восхищения, и стали необычайным явлением в искусстве ХХ века. Сегодня триада «Жар-птица» — «Петрушка» — «Весна священная» — уже классика. Каждый из них много раз показывали на сцене: ставили первоначальные варианты Фокина и Нижинского, добавляли в классику современные черты, переписывали сюжет и делали из них абсолютно другие спектакли. Кажется, было уже многое, в том числе, гениальное: и Мясин, и Баланчин, и Бежар… Тем сложнее следующим поколениям найти, прочувствовать, показать своего Стравинского. Режиссер Алексей Франдетти и хореографы Кирилл Радев и Константин Семенов приняли вызов, представив первые два балета на сцене МАМТа.
В «Петрушке» авторы спектакля сохранили контуры оригинального либретто Бенуа. Это всё тот же любовный треугольник Балерины, Арапа и Петрушки. Других сходств с постановкой для «Русских сезонов» нет. Вместо привычной ярмарки, зрители оказываются в мастерской по изготовлению кукол. Фокусник-мастер, проекцией появляющийся на занавесе, уверенной рукой расставляет несколько готовых фигур-тотемов — и вот они материализуются на сцене. Из этих статуй выходят восемь танцовщиков, которые сами движутся, как куклы.
Главные герои нарочито современны: вместо Балерины — кукла Барби в стильной розовой пачке и розовых пуантах; вместо Арапа — золотой божок, который напоминает Геркулеса из Диснеевского мультфильма; но вот Петрушка не становится веселым Арлекино в красной рубашке, а остается печальным Пьеро в белом колпаке и костюме с длинными рукавами.
Принципиально новая идея — ввести в спектакль точные кукольные копии персонажей в полный рост, которыми управляли мастера из Театра кукол имени Образцова. «Живые» персонажи взаимодействовали с пластиковыми: Петрушка признавался в любви безмолвно слушающей его Балерине, а в следующей сцене она элегантно закидывала ножку на своего золотого Кена.
Оксана Кардаш стала идеальной Балериной: чтобы исполнить роль кукольной танцовщицы, нужно исключительное техническое мастерство, которое и продемонстрировала девушка. Манерный самовлюбленный Арап, Денис Дмитриев, воздушными поцелуями в зал вызывал улыбку. А Петрушку — Евгения Жукова — было искренне жаль, особенно в конце спектакля: главный герой находит внутри себя красную нить — нить жизни — и вытягивает ее, теряя силы.
Современная «таинственная трансформация механических душ», как отзывался в свое время о спектакле Дебюсси, оказалась искренней, красивой и самостоятельной.
«Жар-птица» — полная противоположность первому спектаклю. Еще в антракте на занавесе появился экран рабочего стола с чертежами зданий — эскизами домов проекта «Жар Птица», которые создает архитектор Иван. Перед началом увертюры все файлы отправляются в корзину: у главного героя явно что-то не ладится. Творческий кризис, усталость и выгорание.
Откликом на отсутствие внутреннего огня становится появление Жар-птицы. Сначала это тоже неживой образ: парящая птица-феникс, умело лавирующая в пространстве благодаря кукловодам. А затем — девушка, напоминающая главную героиню фильма «Пятый элемент».
Большая часть балета — это дуэт Ивана и Жар-Птицы. Догонялки, поддержки, акробатические люфты, схождения и расхождения. Такое внимание Ивана к Птице — неважно, живой или вымышленной — не нравится коллегам архитектора. И вот офисные царевны на каблуках сдвигают рабочие места вокруг юноши, элегантно садятся на столы и даже запускают новейший аппарат (который мог бы иметь название «Кощей»): не то пылесос, не то устройство для поедания мозга.
Ни Жар-птица, ни красавицы, ни механическое изобретение не могут разжечь огонь в сердце Ивана. Вместо того, чтобы вернуться к работе, он решает следовать поговорке «сгорел сарай — гори и хата». Раздуть пожар оказывается нетрудно. Труднее — спастись, и Иван навсегда остается в объятиях Жар-птицы.
Показав два балета Стравинского в один вечер, команда постановщиков осовременила классический танец, а в современный — вставила классику. Главные герои «Петрушки» выполняли движения, напоминающие аутентичную хореографию на «Русских сезонах», но костюмы, работа со спецэффектами, новые понятные образы были из театра XXI века. А современная «Жар-птица» завершилась фрагментом па-де-де: с фуэте, четкими балетными позициями, пачкой, трико, пуантами. Классический дуэт Ивана и Жар-птицы напомнил постановку Михаила Фокина — далекую и будто бы совсем не стыкующуюся с тем, что зритель только что видел на сцене.
Не весь зал принял постановки радушно. Раздалось даже громкое «Позор Франдетти». Но ведь именно такие реплики вдохновляли Сергея Дягилева продолжать «Русские сезоны», инициировать новые постановки. Будь импресарио в этот вечер в зале, как бы он отреагировал на спектакль?
Фото — Юлия Губина
